Я смотрю, вы забросили право — что, решили вести честную жизнь?
— Мистер Хабард слёг, и мы не сможем показать вам те фермы сегодня.
— Надеюсь, ничего серьёзного?
— Боюсь, болезнь хроническая, рецидив раз в месяц, обычно после паба «Роза и корона».
— Беатрикс, не говори глупости, выходи за него, завтра же, не вздумай тратить время, можно ли колебаться?
— Ты не переживаешь?
— С чего мне переживать?
— Ну, мы с Норманом, а ты будешь одинока.
— Тебе счастье улыбнулось, а ты, что, думаешь обо мне? Я бы о тебе не думала. Да появись в моей жизни взаимная любовь, я бы мать растоптала. Ты любишь Нормана? Так выходи за него, не сомневайся и не думай ни о ком.
— Я не понимаю, Беатрикс, как ты будешь платить за эту ферму?
— Я — писатель, мама, мои книги покупают.
— Наша дочь очень известна, Хелен. Кроме тебя все это знают.
— Беатрикс, какой юноша женится на девушке с перепачканным лицом?
— Я не выйду замуж, мне всё равно.
— Выйдешь непременно. Все девушки выходят. И я, и твоя бабушка, и Фиона тоже когда-то выйдет.
— А я не выйду, я буду рисовать.
Как бы мне хотелось отвечать: «Я доктор» – всем, кто спрашивал, чем я занимаюсь, ведь доктора нынче в почёте – вот кто творит настоящие чудеса. Но тут и к гадалке не ходи: случись нашему автобусу перевернуться на крутом вираже, все сразу же кинутся ко мне, и поди докажи – среди воплей да стонов, – что хоть ты и доктор, но юрист; а после, взбреди им в голову судиться из-за увечий с правительством и нанять меня в консультанты, придётся сознаться, что на самом деле я бакалавр, притом философии; затем, в ответ на крики, и за что им это наказание, придётся покаяться, что я с трудом одолел Кьеркегора, и всё такое прочее. Словом, как оно ни прискорбно, как ни унизительно, решил я всё-таки не грешить против истины.
— Беатрикс, где ты была?
— Я не ребёнок, не обязана спрашивать у мамы позволения.
— Я сама полагала взять карету сегодня утром. Где ты была?
— Мы катались. С друзьями.
— У тебя нет друзей.
— Нет, есть, мама, на любом моём рисунке.
— Соглашусь, у тебя есть довольно неплохие рисунки, Беатрикс, но не стану как отец лукавить и называть их великим искусством. Когда, мой друг, меня начнут издавать, тогда мы и посмотрим.
— Мне тут вообще с гостями везёт. Был мой брат Бертрам, потом мама.
— Вот так везение. Твоя мама — чудовище.
— Всё уже прекрасно. Мы с мамой пришли к взаимопониманию. Мы согласились друг друга не понимать.
— Кажется, после Бертрама и папы вы — первый мужчина в этой комнате.
— Вы хотите, что бы я вышел?
— Нет, останьтесь. Если это может скомпрометировать меня в мои годы, то едва ли это заслуживает моего дара.
— Не превращай нас в злодеев, твоя мать предлагала тебе женихов, все — выгодные партии, но ты всех отклонила.
— Я знаю, я не могла быть настолько глупой, чтобы выйти замуж потому, что жених — выгодная партия или у него достаточно денег.
Диктаторы должны бояться своего переводчика и своего дантиста, так как они более могущественны, чем они сами.
Cлайд с цитатой