Иногда мне кажется, что закон был создан для того, чтобы не дай бог не восторжествовала справедливость.
О правовых нормах наше правосудие, должно быть, кое-что знает, о практической целесообразности ему известно даже многое, что же касается истинной справедливости, то такие вещи его не интересуют вовсе.
Граф Александр Сергеевич Строганов, человек настолько богатый, что при дворе чувствовал себя полностью независимым, однажды за картами в Эрмитаже завел речь: нет ничего сложнее в мире, утверждал он, чем установить правоту человека.
Екатерина напряженно смотрела в свои карты:
— Ты, Саня, справедливость не путай с правосудием, ибо справедливость очень часто борется с юридическим правом. Закон всегда лишь сумма наибольших строгостей, в то время как справедливость, стоящая выше любого закона, часто отклоняется от исполнения законности, когда в дело вступает призыв совести.
Я не верю в Бога, я верю в земное правосудие, то есть в то, что все, что мы делаем — плохое или хорошее — обязательно вернется к нам. Вот в какое правосудие я верю.
— Как меня можно судить, когда я управляю этой страной? Когда закон это я?
— Если мы не можем судить тебя на поверхности, посудим под ней. Женские слезы, пролитые в Ёшиваре по твоей вине... Кровь мужчины, которую ты пролил... Небеса могут простить тебя, но закон Ёшивары, «Гейша Смерти», не простит тебя.
У Бенни было обостренное чувство справедливости, а такой человек порой несет с собой зло. Кто мы такие, чтобы вершить правосудие (если ты меня понимаешь)?
Зал заседаний в суде... Это единственное место, где маленький человек может сразиться на равных с крупной жульнической корпорацией. Человек, у которого ничего нет — ни денег, ни власти. Ровным счетом ничего, кроме набора фактов, позволяющих подать иск, выиграть его в честной борьбе и выставить этой компании счёт на миллиард долларов.
Толпа никогда не определяет справедливость! Толпа может линчевать, толпа может разрушить Бастилию, толпа может сделать всё, что угодно, но она не подменяет собой всё равно справедливое судебное рассмотрение.
Ибо источник человеческих законов — источник смутный. Прозрачная струя нравственной правды едва видна в нём под наносом других, чисто исторических элементов, выражающих только фактическое соотношение сил и интересов в тот или другой момент. Поэтому справедливость, как добродетель, далеко не всегда совпадает с легальностью, или правдою юридическою, а иногда находится с нею в прямом противоречии, как сознано самими юристами: summus jus — summa in juria.
Я не первый день среди профессионалов правоохранительных органов. Я научился... определять их. Узнавая их по выправке и поведению. Сейчас, кажется, один из них находится здесь, в моём новом доме. Он выглядит измождённым, но также как и я, он отказывается просто лечь и ждать прихода смерти и страданий. Борьба — единственная вещь, которая поддерживает его в здравом уме — позволяет сфокусироваться на чём-то. Если бы вы могли осознать все трудности правоохранительных органов, в любое время вы бы могли опознать человека, который испытал то, что другим никогда и близко не приходилось. Жестокость и побои, безысходность. Возможно этот новый парень ищет справедливость? Быть может он всё ещё носит значок? Что бы он мог искать здесь, в этом месте, где нет ни края, ни правосудия?
— Для начала нужно научиться верить в маленькую ложь.
— Чтобы потом поверить в большую?
— Да. Правосудие, жалость и все остальное.
— Но это не одно и то же!
— Ты так думаешь? Тогда возьми Вселенную, разотри в порошок, просей через самое мелкое сито и покажи мне атом справедливости или молекулу жалости. И, тем не менее, ты поступаешь так, словно в мире существует идеальный порядок, словно существует справедливость во Вселенной...
Cлайд с цитатой