Но ясно вижу, чувствую теперь я,
Куда себя в мечтах завлек,
Как мало в Вас ко мне доверья,
Как чужд я вам и как далек.
Как я терзаюсь этой далью,
Как стражду Вам я всей душой,
Печалюсь Вашей я печалью
И плачу вашею слезой.
Но ясно вижу, чувствую теперь я,
Куда себя в мечтах завлек,
Как мало в Вас ко мне доверья,
Как чужд я вам и как далек.
Как я терзаюсь этой далью,
Как стражду Вам я всей душой,
Печалюсь Вашей я печалью
И плачу вашею слезой.
— Ты сказала, что во мне есть много из того, что ты любишь в нем. А что у него есть такое, чего нет у меня?
Лютиэн пришлось немного подумать над ответом.
— Самоотречение, — сказала она наконец.
Гаснет в зале свет, и снова
Я смотрю на сцену отрешенно.
Рук волшебный всплеск, и словно
Замер целый мир завороженно.
Вы так высоко парите,
Здесь, внизу, меня не замечая,
Но я к Вам пришла, простите,
Потому что только Вас люблю.
Вы хотя бы раз, всего лишь раз,
На миг забудьте об оркестре!
Я в восьмом ряду, в восьмом ряду,
Меня узнайте Вы, Маэстро!
Пусть мы далеки, как «да» и «нет»,
И рампы свет нас разлучает,
Но у нас одна, да-да одна,
Святая к музыке любовь.
Ты думал, что пока эта безответная любовь продолжается, она не могла полюбить кого-то другого?
Зачем я плачу пред тобой,
И улыбаюсь так некстати?
Неверная страна — любовь
Там каждый человек — предатель.
Самое странное то,
что, если я Вам скажу
«я вас не люблю»,
Вы будете любить меня еще сильнее.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.
Я знаю, каково это, когда тебе не достается любимый человек, хотя ты знаешь, что он единственный, с кем эта жизнь могла бы быть хоть как-то терпима.
Если я вас когда-нибудь убью, то надо ведь и себя убить будет; ну так — я себя как можно дольше буду не убивать, чтоб эту нестерпимую боль без вас ощутить.