Алексей Иванович

Если я вас когда-нибудь убью, то надо ведь и себя убить будет; ну так — я себя как можно дольше буду не убивать, чтоб эту нестерпимую боль без вас ощутить.

Если я вас когда-нибудь убью, то надо ведь и себя убить будет; ну так — я себя как можно дольше буду не убивать, чтоб эту нестерпимую боль без вас ощутить.

Рабской теории не терпите, а рабства требуете: «Отвечать и не рассуждать!» Хорошо, пусть так.

— Как и за что я вас люблю?.. А за то я вас люблю... Может быть, вы не хороши собой? Сердце у вас нехорошее, ум неблагородный... Вы знаете, что когда-нибудь я вас убью?

— Догадываюсь.

— И не потому убью, что разлюблю или приревную, а просто так, потому что тянет. Знаете, нам с вами вдвоём — опасно.

— Опасно!

— Очень, очень. Меня последнее время так тянет вас прибить! Понимаете, — изуродовать, придушить.

Да что мне ваш гнев? Я люблю без надежды и знаю, что после этого в тысячу раз больше буду любить вас.

Знаете ли вы невероятную вещь: я вас с каждым днём люблю больше, а ведь это невозможно. И после этого мне не быть фаталистом?

Терпеть не могу честных людей, к которым подходить страшно.

... мелкая корысть и крупная корысть – не все равно. Это дело пропорционально. Что для Ротшильда мелко, то для меня очень богато.