Очень сложно любить одному...
Я знал: мое поведение глупо. Чувства, которые я испытывал, навсегда останутся без ответа. Однако любовь не подчиняется каким-либо разумным доводам. И оттого с ней всегда вместе и безумный восторг, и жгучая боль.
Очень сложно любить одному...
Я знал: мое поведение глупо. Чувства, которые я испытывал, навсегда останутся без ответа. Однако любовь не подчиняется каким-либо разумным доводам. И оттого с ней всегда вместе и безумный восторг, и жгучая боль.
Я согласна даже на спор, не нужны мне ласковые слова. Только бы продлить время, проведенное с ним.
Односторонная любовь самая правильная, наверное. Не боишься, что что-то пойдет не так.
Разве можно заставить кого-то просить прощения за то, что разбудил любовь и не ответил на нее?
Да нет, конечно.
Кто хочет, пусть охотится за ней,
За этой легконогой ланью белой;
Я уступаю вам, – рискуйте смело,
Кому не жаль трудов своих и дней.
Порой, ее завидев меж ветвей,
И я застыну вдруг оторопело,
Рванусь вперед – но нет, пустое дело!
Сетями облака ловить верней.
Попробуйте и убедитесь сами,
Что только время сгубите свое;
На золотом ошейнике ее
Написано алмазными словами:
«Ловец лихой, не тронь меня, не рань:
Я не твоя, я Цезарева лань».
Тогда и она ожесточилась, ведь любовь питается чувством другого. Без практики сердце черствеет, теряешь всякую способность к взаимности. И в конце концов, пытаясь защитить себя, замыкаешься в самом грустном, что только есть на свете: в своём одиночестве.
— Всё правильно. Что ты делаешь. когда любимый попадает в беду?
— Любимый?
— Ты правильно понял. Я люблю тебя. Как иначе объяснить то, что я следила за тобой, поклонялась тебе, исписывала тетради поэмами о тебе? Я люблю тебя. И всегда любила. С первого взгляда на эту тупую мячеобразную башку. С того момента я жила и дышала ради тебя, ради того, чтобы схватить и поцеловать тебя. Иди ко мне, здоровяк.