Puis j'ai d'amour puis j'ai de fâcherie
Car je n'en vois nulle autre réciproque
Puis je me tais et puis je suis marrie
Car ma mémoire, en pensant, me révoque
Tous mes ennuis, dont souvent je me moque
Devant chaqun, pour montrer mon bon sens;
À mon malheur moi-même me consens
Et le celant je conclus
Que pour ôter la douleur que je sens,
Je parlerai, mais n'aimerai plus.
Я не хочу вспоминать то, что было — это больно... Больно, понимаешь?
Больно потому, что полностью отдался этому и утонул.
Чжон Хун говорил мне, что не сожалеет. Ведь сердце бьётся лишь для одного единственного человека. И даже если это причиняет боль и ведёт к смерти, он не будет сожалеть, что был здесь. Когда я спросила, почему он не стёр воспоминания, узнав, что его поймали, он ответил, что был не в силах стереть все те прекрасные моменты, что у вас были. Он надеялся, что эти воспоминания останутся с его возлюбленной и придадут ей сил.
От всех этих криков, ужасных запахов и горения заживо, Элис теряла сознание.
Всё, у неё больше не было сил.
Она падала. Падала и горела.
Боль сковала её тело, и она не могла даже шевельнуться. Она могла лишь лететь тяжелым балластом вниз, распадаясь на миллионы частиц пеплом.
Она хотела плакать и кричать. Позвать кого-нибудь на помощь. Хотела, чтобы кто-то просто оказался рядом, взял её за руку и вытащил из этого кошмара. Чтобы кто-то обнял её и прижал к себе, сказал, что всё будет хорошо.
Но этого не происходило, поэтому всё, что ей оставалось, так это падать и гореть.
Порой я с головой погружаюсь в мир воспоминаний, ласкающий меня колкими шипами хрупкой, иссохшей розы по чувствительным местам моей ноющей души. И я не могу остановить горьких слез потери, сдержать истошного внутреннего стона и пережить это состояние с достоинством, продолжая падать в бездну безумия и отчаяния с невероятной скоростью, без возможности остановить адскую воронку, затягивающую в прошлое так стремительно и бесповоротно.
— Пусть знает, что между нами были настоящие чувства!
— У нас ничего не было.
— Как ты мог так сказать?
— Это правда. Всё время, когда я был с тобой, я думал лишь о Сьюзан. Каждый раз обнимая тебя, каждый раз целуя тебя, я думал: «О Боже, если бы это была Сьюзан...»
— Если так, лучше убей меня. Это будет не так больно.
— Для этого я к тебе слишком безразличен.
Из всех стихов, написанных о неразделенной любви, лишь немногие посвящены тому, каково быть ее предметом.
А ты знаешь, я даже не собирался просить прощения. Я пытался быть собой, а ты на меня никакого внимания не обращала. Дураку понятно, что у нас никогда ничего не будет. А я всё равно приду домой и упаду лицом в подушку, и буду думать о тебе. Я уже сам себя ненавижу за то, что говорю. Но я это буду говорить, потому что любовь делает из человека идиота. А я люблю тебя... Я люблю тебя с того момента, когда впервые увидел. Когда ты вошла в аудиторию в белой блузке, или как она там называется... Что я несу?.. Пошло оно всё чёрту!..
Знаешь, в детстве, тебе было лет пять, ты начал задавать вопросы «Почему у нас нет мамы? Почему мы вечно переезжаем? Где папа?». А он вечно исчезал на несколько дней. Помню, я умолял «Не спрашивай, Сэмми, тебе лучше не знать». Я хотел, чтобы твоё детство продлилось бы чуть больше. Я пытался защитить тебя, сберечь. Папе говорить было бесполезно. Я отвечал за тебя, понимаешь? У меня была работа, эта работа. И я завалил её, схалтурил. Прости меня за это. Наверное, моя судьба — подводить любимых людей. Я подвёл отца, а теперь, выходит и тебя тоже подведу, да? Как же так? Как мне дальше с этим жить? Что мне теперь делать? Сэмми, что мне теперь делать? Что мне теперь делать?!
Вы видите его и вспоминаете, что вам не быть вместе. Теряете сон из-за мужчины, который спит с другой женщиной. Проигрываете сцены из прошлого и думаете: «Что я сделала не так?» Боль раздирает на куски, но вы не можете говорить о ней.
Вы молчите, потому что глупо оплакивать завершение того, у чего не было начала.
Cлайд с цитатой