Саймон

Эпилог.

Я смог остановить свои непрерывные попытки свести счёты с жизнью. Однако ценой того, что я остался жив, стала смерть двоих полицейских. Я убил их, застрелил обоих. Этого не должно было случиться. Доктора подтвердили, что я находился в состоянии психоза, и значит, наказание, которое мне назначат, не будет слишком тяжелым.

Я должен буду провести остаток своей жизни в лечебнице для душевнобольных, где медсёстры и доктора смогут заботиться обо мне. Они разрешили мне дописать эту книгу, — и это мне очень помогло. Я написал себе персональный хэппи-энд. Теперь я чувствую себя лучше, я почти примирился с собой, и хотя я по-прежнему прикован к креслу-каталке, сейчас я готов принять это. Я конечно, никогда не прощу себе убийства двух полицейских, но вокруг меня столько людей, готовых оказать мне поддержку, что, я думаю, всё будет в порядке. Доктор Пурнелл наставляет меня и наблюдает за моим прогрессом. Мне повезло с ним.

Софи навещает меня время от времени, когда доктора позволяют ей. Они всё ещё считают её визиты слишком «дестабилизирующими» для меня и мешающими моему прогрессу. Каждый раз я прошу у неё прощения за то, что сделал её жизнь такой несчастной. Она только слабо улыбается в ответ и просит не болтать ерунды, но я вижу боль в её глазах каждый раз, когда она смотрит на меня. Она нашла себе нового друга, готового быть рядом с ней и заботиться о ней. Я рад за неё, хотя и скучаю по тем временам, когда мы были рядом, зная, что их уже не вернуть.

Думаю, что это хороший момент, чтобы закончить эту книгу. Она изменила мою жизнь навсегда.

Конец.

— Значит, ты выбрала его?

— Саймон, ты один из самых лучших моих друзей. У меня в мыслях нет обижать тебя. Я не хочу терять твою дружбу, ты очень мне дорог.

— Дружбу… Я думал, мы не просто друзья с тобой.

— Просто друзья – это очень много. Говорят, влюбленности приходят и уходят, а настоящая дружба – это навсегда. На всю жизнь.

— Это только тогда, когда никто из двоих друзей не влюблен…

Горожане утратили всякое представление о важности жизни и потому сосредоточились на важности смерти.

— Здание окружено журналистами.

— Не называй их журналистами, ты оскорбляешь журналистов!