Гиппопотам

Если вы проводите жизнь, сидя на вершине нравственного холма, то ничего, кроме грязи внизу, не видите. А если, подобно мне, живёте в самой грязи, то перед вами открывается обалденно хороший вид на чистое синее небо и чистые зеленые холмы вокруг. Не существует людей более злобных, чем носители нравственной миссии, как и не существует людей более чистых душой, чем те, кто погряз в пороке.

Объяснение заката не лишает его красоты...

Я не раз замечал, что Бог, проявляя пристрастие к дешёвым литературным штампам, нередко насылает на нас погоду, отражающую наше внутреннее состояние.

— Если я ломаю ногу, я обращусь к моему старому другу доктору Познеру. Если у меня разбивается сердце, я обращусь к моему старому другу доктору Макаллану.

— Доктору Макаллану?

— Он имеет в виду виски.

— Всё это, конечно, умно-умно, — объявил он, — но вы же не станете отрицать, что мир в нравственном отношении нездоров.

— А не надо об этом думать, дорогуша. Люди лгут, жульничают, насилуют, обманывают, убивают, калечат, пытают и разрушают. Это нехорошо. Люди также прыгают вдвоём в постель, и им там уютно. И это хорошо. Если мы усматриваем в простом перепихе свидетельство упадка нравственности, то мы, наверное, немножко глупы-глупы, не так ли?

— В Норидже ровно пятьдесят две церкви и триста шестьдесят пять пабов.

— Да что ты?

— Так говорят. Это означает, что человек может в течение года каждый вечер напиваться в новом баре, а каждую неделю раскаиваться в этом у нового алтаря.

Если бы женщины нуждались в сексе так же, как нуждаются в нём мужчины, тогда – пригнись, Тед, пригнись и бегом в укрытие, – тогда вокруг не слонялось бы столько насильников.

Если бы женщины нуждались в сексе так же, как нуждаются в нём мужчины, тогда – пригнись, Тед, пригнись и бегом в укрытие, – тогда вокруг не слонялось бы столько насильников.

Горожане утратили всякое представление о важности жизни и потому сосредоточились на важности смерти.

Циниками мы называем тех, от кого боимся услышать насмешку над собой.