Извечный человеческий страх — стать убийцей самых родных людей. Ибо те, кто нам ближе всего, — в особенности и зависят от нас. От наших слов, сказанных осознанно или в порыве. От нашего внимания или невнимания. Даже — от нашей собственной судьбы: ведь и собственной несложившейся судьбой можно насмерть ранить.
Если за убийство родичей проклинают, что тогда делать отцу, когда один его сын убивает другого?
За исключением немногих мудрецов — мир судят по себе, точнее — через свой опыт, опыт своих близких, вообще через своё ближайшее окружение.
Все предпочитают что-то делать на месте убийства — это создает иллюзию, что смерть не так уж страшна, когда ты сильно занят.
В детстве я боялась пауков. Мне говорили, что у них нет чувств, что их сердца не бьются. Но теперь я знаю правду: только убивая, они чувствуют, что живут.
Есть кошки. Котята, меньше ладони, светло-розовые язычки и подушечки лап, ненужные, их топят в полиэтиленовых пакетах с камнем для тяжести. И они борются, но потом сдаются. Мгновение отчаяния.
Мгновение осознания невозможности или просто мгновение, когда физические силы покидают тело, в пакете, от страха, от нехватки кислорода. Других убивают в лесу. За большими деревьями. Они идут за хозяином, не понимая.
Убить можно кого угодно, Китнисс, даже президента. Главное – не бойся пожертвовать собой.
Yeah, yo
You were that foundation
never gonna be another one, no.
I followed, so taken, so conditioned,
I could never let go.
Then sorrow, then sickness,
Then the shock when you flip it on me
So hollow, so vicious, so afraid
I couldn't let myself see
That I could never be held, back or up,
no, I hold myself.
Check the rep, yep, you know my mine well.
Forget the rest, let them know my hell.
There and back, yet my soul ain't sell.
Kept respect up the best they fell.
Let the rest be the tale they tell,
that I was there saying...
Cлайд с цитатой