А детям всей Земли так хочется мира!
Покоя, счастья и домашних праздников милых,
Улыбок мам, бабулиных сказок, папиных шуток
И будущего, а не новостей до одури жутких.
А детям всей Земли так хочется мира!
Покоя, счастья и домашних праздников милых,
Улыбок мам, бабулиных сказок, папиных шуток
И будущего, а не новостей до одури жутких.
Господи мой, когда же люди со всей планеты
Станут мудрей и проще, будут беречь детей,
Станут любить земное – всё, что на белом свете
Ты им дарил так щедро в бурном потоке дней.
Мира, Господи, мира! В каждом сердце потерянном,
В самом темном проулке каждой больной души.
Мира востоку, западу, мира югу и северу,
Мира Земному шару! Господи мой, дыши…
Господи, будь добрее, если уж мы не можем
Выдохнуть больше света, ласки и доброты,
Кто, как не ты, нам, глупым, стать мудрее поможет?
Кто заставит очнуться? Кто же, если не ты?
Мы, взрослые, вырастить их обязаны
И в каждом споре такие найти слова,
Чтоб эту планету не разрушать, а связывать
Единой тканью доверия и добра.
Пока что эта мечта, наверно, утопия,
Но верю, однажды люди должны понять:
Где жить — не важно: в России или в Европе,
Везде гораздо важней Человеком стать.
Какой безнадежно мелкой стала поэту лира
В этом безумном мире, вымазанном в крови…
Господи мой, Боже, дай, пожалуйста, мира
Каждому человеку этой большой Земли.
Кто-то скажет надменно: «Как обыватель сер!
Не стремится мир ворочать и тормошить».
Но не будь домашних семейных дел,
Где бы силы взялись, чтобы просто любить и жить?
Я не желаю к ужасу этому привыкать.
Мне бы хотелось чуда — покоя, радости.
Но мой вопрос в пустоте утонет опять:
Люди, у вас в душе хоть что-то осталось ли?
Как же не быть мне Степным волком и жалким отшельником в мире, ни одной цели которого я не разделяю, ни одна радость которого меня не волнует!
А что может быть на свете более удобным и спокойным, чем состояние ребёнка во чреве матери? Его окружает блаженный мир питательной среды, тишины и покоя. И из этого, совершенного по своей природе, уюта ребёнок внезапно выталкивается в наш огромный мир, который своей непохожестью на всё, что было раньше, кажется ему чудовищным. Мир, где ему холодно и неудобно, где он не может есть когда и сколько захочет, где он должен добиваться любви, которая была его неотъемлемым правом. И ребёнок мстит за это. Мстит за холодный воздух и огромное пространство, мстит за то, что у него отнимают привычный мир. Ненависть и эгоизм, заложенные в генах, руководят его крошечным мозгом.
Все родители, так или иначе, ранят своих детей. Это неизбежно. И на ребенке, будто на чисто вымытом стакане, остаются следы того, кто к нему прикоснулся. Иногда это грязные пятна, иногда трещины, а некоторые превращают детство своих детей в мелкие осколки, из которых уже ничего не склеишь.
Наследника ты породил на свет,
А меня в глазах твоих давно уж нет.
Я ненависть рождаю день и ночь,
И слово «мы» из памяти уходит прочь...
Человечество напоминает альтернативный исход фильма-катастрофы: супергероев нет. Мир никто не спас.
Ну что ж, ты был прав. Я справилась. Видишь?
Другие теперь на меня равняются.
Смотри, мол, какая. Её не обидишь!
Она, мол, умница и красавица.
Она, мол, сильная! Да? Не верь им.
Мой мир не собрать из кусков, напрасно.
Кто сожран взахлёб равнодушным зверем,
Тот больше уже не играет в счастье.