убийство

— Ты должен был убить Элисиф, когда была возможность — она тебя обесчестила.

— Я люблю всех богов, всех. А людей только двоих — тебя и мою принцессу. И если я решил не убивать ее, то и другим не позволю!

— Вы желаете отомстить, миссис?

— Ее сдерживает клятва. Ей нельзя убивать, даже ради своего спасения. Но за нее готов убить я.

— И я.

— И я, миледи.

Твоей кровью смою ржавчину.

— Ты будешь ответственен за мою смерть, сволочь!

— Нет. Меня заставили люди сверху, винить надо 340 человек, а не меня.

Такой был милашка... пока я не оторвал твою мохнатую башку!

У тебя есть самозатачивающийся нож, и твой сокамерник пропал, когда ты был на уровне, куда не доходит еда, и ты не выглядишь как человек, голодавший месяц. Вывод же очевиден.

Оставим труп — в назидание другим. Надеюсь, этот урок они запомнят.

Твоя смерть не вернёт погибших, но облегчит мне ношу.

— Мне нужно знать, кто заказал Эдварда Мортона, моего друга, американского посла в Македонии пятнадцать лет назад. Я хочу знать, кто тебя нанял. Мне нужны имена.

— Не нужны. Тогда ты превратишься в меня. Тебе придется прятаться до конца своих дней.

— Знаешь, я все же рискну.

Говорят, что жизненный путь кентавра вымощен телами павших. И для кентавра по имени Warrunner этот путь был действительно длинным. Многие чужестранцы ошибочно принимают четырёхногих воинов из кланов Друуда за простоватых громил. У их языка нет письменной формы, культура бедна на графические символы; в музыке нет четкой структуры, а в религии — строгих правил и догм. Для кентавров лучшее выражение их мыслей и чувств — это битва. И если убийство среди кентавров считается искусством, то самый талантливый из их творцов — Брэдводен. Свою несокрушимую мощь он взрастил на землях Омекса, на древней арене, где тысячелетиями кланы кентавров собирались, чтобы провести гладиаторские церемонии. И чем дальше распространялась слава о нём, тем больше зрителей со всего света прибывало, чтобы увидеть великого кентавра в действии. Всегда выходя на арену первым и уходя последним, он создавал шедевры каждым брызгом крови, каждым взмахом окровавленного лезвия. Такова поэзия крови и стали, сложный узор на бледных песках бойни. Warrunner побеждал одного воина за другим до тех пор, пока арена не взрывалась выкриками его имени, и он не становился единственным, несравненным чемпионом. Ему был вручен великий пояс Омекса, но в победе ощущалась лишь пустота. Каков же воин без постоянного вызова? Великий кентавр ускакал из Омекса в тот же день с новой целью. Для своего народа Warrunner — это величайший воин, который ступал на арену. Теперь Warrunner стремится доказать, что он — величайший воин во всей истории.