Можно искусно приготовить, но неумело подать, а можно наоборот.
И то, и другое — извращение.
Можно искусно приготовить, но неумело подать, а можно наоборот.
И то, и другое — извращение.
— Спроси, как он носит эту форму, она мне в попу врезается.
— Джордж, в ресторане так не говорят.
— Почему? В ресторане полно поп.
— Итак, на что конкретно пойдут эти деньги?
— Мы хотим открыть ресторан.
— Понимаю. И какое у вас обеспечение?
— Покажи!
— Лазанья в мясном соусе, отменные макароны в томатном соусе с базиликом, равиоли с моцареллой в мясном соусе, баклажаны фаршированные пармезаном, а на десерт — ватрушка.
— Обычно она пышнее, но мы её на дно сумки положили...
— Под обеспечением я понимаю капитал который гарантирует возвращение ссуды.
— Капитал — это деньги что-ли?
— Да!
— Если бы у нас были деньги зачем бы мы просили ссуду?
Наверное, только в ресторане можно отрезать от бифштекса жир, если вы его не едите, а вот в жизни сладкое и горькое часто идут в комплекте.
— Это ведь от бара зависит…
— От бара! Сказал тоже. Западная терминология, дорогой мой. В Москве баров и ресторанов нет, запомни. Есть тошниловки и рыгаловки.
С особенной улыбкой, словно показывая портрет единственного сына, метрдотель повернул бутылку этикеткой ко мне. Я кивнул ему – и он, вынув пробку с едва слышным, ласкающим ухо щелчком, разлил вино по глотку на бокал. Я ощутил на языке концентрированный вкус денег.
— Пройдёмся по ресторанам.
— Хорошо, но я должна быть в постели к полуночи.
— Я так и планировал.
Если не станешь настаивать на хорошем обслуживании в ресторанах, то винить будешь только себя.
Каждый ресторан — театр, и самые лучшие заведения позволяют нам пускаться в фантазии и представлять себя богатыми и могущественными. Нам кажется, что мы окружены слугами, желающими нам счастья и предлагающими лучшую еду.
…Рестораны освобождают нас от скучной действительности, и в этом часть их очарования. Войдя в дверь, вы вступаете на нейтральную территорию, где на протяжении всей трапезы вольны быть тем, кем захотите.
На ресторанных критиков порой нападает скепсис. Это очень тяжело, когда твоя работа — каждый день ходить куда-то есть, и так продолжается уже десять лет, и тут открывается новое место, а у тебя уже никаких сил и задора не осталось. Не сказать, чтобы я совсем уж не обращаю внимания на отзывы, до сих пор принимаю их на свой счет, но все же не так, как раньше. В то же время критики все разнесут, если мы приготовим действительно дерьмовую еду.