ностальгия

Поймете ль вы, чужие страны,

Меня в безумии моем?..

Ведь это Юность из тумана

Мне машет белым рукавом!..

Последним шепотом привита,

От Петербурга лишь одна

Осталась мне — всего лишь эта

Коробка спичек Лапшина...

В Константинополе у турка

Валялся, порван и загажен,

«План города С.-Петербурга»

(«В квадратном дюйме — 300 сажень...»)

И вздрогнули воспоминанья,

И замер шаг, и взор мой влажен...

В моей тоске, как и на плане:

— «В квадратном дюйме — 300 сажен!..

Букет от «Эйлерса!»... Вы слышите мотив

Двух этих слов, увы, так отзвеневших скоро?..

Букет от «Эйлерса,» — того, что супротив

Многоколонного Казанского собора!..

И помню я: еще совсем не так давно, -

Ты помнишь, мой букет? — как в белом-белом зале

На тумбочке резной у старого панно

Стоял ты в хрустале на Крюковом канале?

Сверкала на окне узоров льдистых вязь,

Звенел гул санного искрящегося бега,

И падал весело декабрьский снег, кружась!

Букет от «Эйлерса» ведь не боялся снега!..

Но в три дня над Невой столетье пронеслось!

Теперь не до цветов! И от всего букета,

Как срезанная прядь от дорогих волос,

Остался лишь цветок засушенный вот этот!..

Букет от «Эйлерса» давно уже засох!..

И для меня теперь в рыдающем изгнаньи

В засушенном цветке дрожит последний вздох

Санкт-петербургских дней, растаявших в тумане!

Когда тебя увижу, вдруг,

Вмиг под дрожащей пеленою

Весь старый пышный Петербург

Встает, как призрак, предо мною:

Декабрьских улиц белизна,

Нева и Каменноостровский,

И мирный говор Куприна,

И трели Лидии Липковской;

И пробка шумного «Аи»,

И Вильбушевич с Де-Лазари;

Пажи бессменные твои -

На пианино, и гитаре;

И — всех встречающий дом твой,

Где не слыхали слова: «Тише!»

И — неразрывные с тобой

Александринские афиши!..

Ты — знамя юности моей,

Тебя несу в душе доныне!..

Ты — отблеск петербургских дней

На приютившей нас чужбине!

Что такое ностальгия?

Это боль, и это крик,

и разлука с дорогими,

и со всем, к чему привык.

Ностальгия — это пламя,

не зальют его года,

это раненная память

об ушедших навсегда.

Нельзя поддаваться ностальгии, иначе утонешь в зыбучих песках прошлого.

Я опять опускаю письмо и тихонько целую страницы

Не сердитесь за грустный конец и за слез моих тягостный хмель

Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы

Что летят из флакона на юг, из флакона «Nuit de Noel»

Я пришел к черте, за которой

прекращается ностальгия,

за которой слезы становятся

белоснежными, как алебастр.

Родимый город, ты пахнешь кофе,

резедой пряной и чуть мечтой,

слегка хмелеешь от философий,

а в бури крепко стоишь стеной.

Твою гордыню умерить трудно

и силу воли нельзя сломить,

любовь даруешь ты обоюдно,

на память страстью сплетая нить.

Подходишь к жизни порой игриво,

но мудро скрашиваешь судьбу,

ты ночью тайна, а днем ты диво,

и я безумно тебя люблю.