наказание

— Я могу сделать лишь один вывод, даже при наличии такой улики, Харли — ты неприкасаема. Ты врала и использовала наше сотрудничество в своих целях, увела у меня из-под носа миллионы долларов, убила своего бывшего в этой самой комнате — и я не могу этого доказать. Ты позволила Саперштейну умереть, обманывала свою дочь и все сходит тебе с рук.

— И таким образом ты меня наказываешь?

— Харли, сколько раз я тебе говорил, ты не исцелишься, пока не покаешься.

– Самолет – прекрасная вещь, – говорил полковник, не отрывая глаз от почтового мешка. – Я слыхал, он может долететь до Европы за одну ночь.

– Может, – сказал врач, обмахиваясь журналом.

Полковник заметил почтового инспектора среди людей, ожидавших, пока катер причалит, чтобы впрыгнуть на него. Инспектор прыгнул первым. Взял у капитана запечатанный конверт. Потом поднялся на палубу. Почтовый мешок был привязан между двух бочек с нефтью.

– Хотя летать на самолетах опасно, – сказал полковник. Он было потерял из виду почтового инспектора, но скоро снова обнаружил его у тележки торговца, уставленной яркими бутылками с прохладительными напитками. – Человечество должно расплачиваться за прогресс.

Я не знаю, как можно наказать себя сильнее: посадить самого себя в тюрьму совести.

В горячих, медных небесах

Полдневною порой

Над мачтой Солнце, точно кровь,

С Луну величиной.

За днями дни, за днями дни

Мы ждём, корабль наш спит,

Как в нарисованной воде,

Рисованный стоит.

Месть за Альбатроса начинается.

Вода, вода, одна вода.

Но чан лежит вверх дном;

Вода, вода, одна вода,

Мы ничего не пьём.