Харли Сантос

— Как-то раз один водила пытался обмануть полиграф, смазав ментоловой мазью свой член.

— Любопытный метод.

— Боль повышает сердцебиение на контрольных вопросах. Это сбивает аппарат с толку и искажает результат.

— Помогло?

— Я его не подключила. Он был готов признаться, чтобы я отпустила его смыть мазь.

— Я могу сделать лишь один вывод, даже при наличии такой улики, Харли — ты неприкасаема. Ты врала и использовала наше сотрудничество в своих целях, увела у меня из-под носа миллионы долларов, убила своего бывшего в этой самой комнате — и я не могу этого доказать. Ты позволила Саперштейну умереть, обманывала свою дочь и все сходит тебе с рук.

— И таким образом ты меня наказываешь?

— Харли, сколько раз я тебе говорил, ты не исцелишься, пока не покаешься.

Я вижу женщину, которой ты становишься, и я хочу, чтобы ты и дальше делала свой выбор, находила свой путь. И я шла по натянутой веревке, между тем, что считала правильным и тем, что нужно было сделать, даже когда понимала, что это ошибка. Это было свободное падение, то, что меня наконец разбудило, что заставило выбрать иное направление, было понимание того, что я утащу всех за собой, тех кого я люблю и хочу защитить. Людей, которые имеют право сами выбирать свою судьбу и будущее.

Однажды ты поймешь, что то, что ты называешь выживанием — это не жизнь.