— Так что теперь, детективы? Как я могу помочь, когда два копа расследуют дело третьего?
— Подготовьте Беннета к допросу.
— Как скажете.
— Верко, спасибо.
— Будьте готовы стать изгоями. Это все не так весело, как вам кажется.
— Так что теперь, детективы? Как я могу помочь, когда два копа расследуют дело третьего?
— Подготовьте Беннета к допросу.
— Как скажете.
— Верко, спасибо.
— Будьте готовы стать изгоями. Это все не так весело, как вам кажется.
— Что бы творилось у тебя в голове, если бы ты знал, что тебя ждет?
— Я бы жалел, что тратил столько времени на поиски носков.
— А как бы ты поступил, Воз, на моем месте? Ты бы отступил?
— ...
— Они забрали его у меня! Они его убили!
— И я не позволю им сделать то же с тобой.
— Теперь у вас есть независимый свидетель.
— Страх может оказывать слишком сильное влияние на то, что мы видим.
— А свидетель должен оказывать влияние на ход расследования!
Жизнь — это драгоценный дар. Хрупкий и мимолетный. Когда она заканчивается, мы ждем, что в следующий момент мы пробудимся, как от прекрасного сна. Когда у нас забирают эту мечту, мы жаждем еще одного шанса. Сказать то, чего мы хотим сказать человеку, который заслуживает это больше всех. Джеймс Нава пробудил что-то во мне, чувства, давно забытые. Это редкость, иметь кого-то, кто... кого-то такого... Джеймс сделал меня лучше, чем я есть. Он заставлял меня смеяться, он заставлял меня видеть мир таким, каким он видел его сам. Из-за своей работы Джеймс видел человечество в его худших проявлениях, но все же верил в наше бесконечное добро. Джеймс ничем не мог помочь, он не пытался играть в благородство, он таким и был... А мне всегда его будет не хватать...
— Пять лет назад Нава посадил его за грабеж. Три недели назад он вышел.
— Убийство из мести?
— Мы так считаем.
— Тогда зачем он покончил с собой?
— Может не хотел назад в тюрьму?
— И оставил отпечатки по всей машине?
— Я не говорю, что он умен.
— И ничего подозрительного?
— Нет, совершенно ничего.
— Вот поэтому ты проигрываешь в покер.
— Харли, я отвезу тебя в морг, там скажут тоже самое.
— Ты мне ничего не сказал. Ломан, поехали.
— А... куда?
— Ты типа ничего не слышал? Тебя раскусить еще проще, чем Эспаду.
— Думаешь, кто-нибудь мог подумать, как далеко зайду я или ты?
— В подобной ситуации не кажется, что есть какой-то выбор.
— Еще не поздно все изменить. Надо только докопаться до той части себя, которая изначально решила отгородиться.
— Ты должна говорить мне правду.
— Я не твоя подружка, Кристина. Ты моя дочь. И однажды, когда у тебя будет ребенок, ты поймешь, что мама не должна обременять его своими проблемами.
— Нашими проблемами! Это наши проблемы, мама. Но вместо того, чтобы узнать все от тебя, я узнаю это от незнакомки.
— Какую правду ты хочешь услышать, Кристина? Насколько этот псих мной одержим? Как он меня преследовал, как он преследовал мою дочь? Он вторгся в мою жизнь, связал меня, заткнул рот и переодел! Хочешь услышать, как он бы изнасиловал меня и закопал в том лесу, если бы я не вскрыла себе вены!? Ты это хочешь услышать!?..
— Ты вышла на работу слишком рано. Жаль у тебя нет жены, которая загнала бы тебя в кровать.
— Нава старается.
— Ну да.
— Нет, он хороший, он все говорит правильно и делает правильно. Просто чем больше он заботится, тем труднее не думать о работе дома.
— Харли... понимаю, что слова ничем не помогут...
— И не надо. Мы и так знаем, кто это сделал — я! Это я его убила!
— Харли, нет...
— Не надо! Не мешай мне! Я хочу в точности запомнить это чувство.
— Уж поверь мне, не забудешь.
— Харли, ты должна быть сильной. Мы обо всем позаботимся.
— Я должна была быть там!
— Тогда под простыней была бы ты.
— Я могла это предотвратить.
— Харли, это не твоя вина.
— Ты не можешь сделать все сама. Посмотри на меня, я со всем разберусь, чего бы мне это не стоило. Я все исправлю.
— Такое невозможно исправить...