Я не знаю, как можно наказать себя сильнее: посадить самого себя в тюрьму совести.
Пристыдить можно только тех, у кого есть совесть. Наказать можно только тех, у кого есть надежды или привязанности, кому не все равно, что о них думают. По-настоящему наказать можно только тех, в ком есть хоть малая толика добра.
Один убил по бродяжничеству, осаждаемый целым полком сыщиков, защищая свою свободу, жизнь, нередко умирая от голодной смерти; а другой режет маленьких детей из удовольствия резать, чувствовать на своих руках их тёплую кровь, насладиться их страхом, их последним голубиным трепетом под самым ножом. И что же? И тот и другой поступают в ту же каторгу.
Мы все боимся потерять кошелёк с деньгами. Что он выпадет или его вытащат — и не заметишь. Потерю времени мы не ощущаем. Потеря времени — это когда ты живёшь не так, как хочешь, но прощаешь себя за это, думая, что скоро всё изменится и будет другая жизнь, и вот в ней все можно будет исправить. Ничего не изменится само, изменить всё можешь только ты сам.
Тюрьма — место наказаний и воздаяний. Поэт уверяет нас, что «каменные стены еще не делают тюрьмы», но сочетание каменных стен, политических назначенцев и моралистов-нравоучителей – отнюдь не домик-пряник.
Смертную казнь переоценивают. Быстрая смерть не наказание, я предпочитаю пожизненное, чтобы видеть как жизнь медленно покидает твои глаза.
Cлайд с цитатой