мораль

Если мы проходим мимо мелкого пруда, в котором замечаем тонущего ребенка, большинство из нас инстинктивно прыгнет в пруд, чтобы спасти его. Мы бы поступили так даже в том случае, если бы были одеты в дорогой костюм. И были бы возмущены, если бы какой-нибудь наблюдатель стоял у пруда и смотрел, как тонет ребенок, а потом бы объяснил, что он никак не мог нырнуть в пруд, поскольку на нем пиджак Версаче стоимостью в 500 долларов. Однако в то же время немногие из нас отвечают на письма благотворительных организаций, в которых говорится, что похожие суммы денег могли бы спасти жизнь людям на другом конце света.

В «Очерке феноменологии права» (1943) А. Кожев трактует «антропогенный акт», сопутствующий готовности идти на предельный риск в становлении человека человеком, в качестве необходимого условия образования морали и права и идеи долга как такового. Рискующее отрицание собственной наличной животности в борьбе предполагает различие между сущим и должным. Должное же предполагает и такая базовая форма специфически человеческой деятельности, как труд.

Справедливо различать истинное чувство вины как реакцию на дела и намерения, идущие вразрез с собственными или общечеловеческими представлениями о морали, и болезненную вину, которая возникает, когда человек создаёт некий нереально положительный образ себя и постоянно страдает от несоответствия этому образу.

В искусстве, как и во всех других сферах нет табу.

Нет чего-то, что однозначно плохо и чего-то, что однозначно хорошо.

Нет таких разделений.

Потому что мир — хаос.

Но он может быть контролируемым хаосом, когда у тебя работает сердце и мозг.

Когда ты не обезьяна, а лепишь из себя человека. Со скромностью.

Такие дела.