мораль

В действительности, один из принципов, вероятно, самый простой, это принцип универсальности, именно, если что-то хорошо для меня, оно хорошо и для тебя, а если что-то для тебя плохо, то оно плохо и для меня. Любой достойный внимания моральный кодекс содержит это в той или иной форме.

— Я хочу понять что такое интерес. Понятие интереса — это что такое? Мне просто кажется, что границу интересов определяет мораль. Что можно и что нельзя.

— Я высказываю только свою точку зрения. Мораль — сугубо личная каждого человека. Критерием моральности является собственная совесть и чувство комфорта. А интересы государства — это всегда вопрос масс. [реплика Николая Злобина]

— Но тогда я понимаю, что Нюрнбергский трибунал был напрасен. Потому что любые преступления против человечности, исходя из того что Вы говорите, не имеют никакого смысла. За что тогда судить нацистскую Германию и её лидеров? Они действовали в своих интересах, и никакая мораль к ним неприемлема. Поэтому не было никакого права их судить, исходя из этих соображений. И тогда нет никакого преступления против человечности. Потому что есть только интересы. А нравственный закон оказывается тоже неприменим, как нам говорит Николай Злобин. Потому что есть интересы, и они превыше всего. Тогда как можно судить государство и его чиновников за некие преступления. В интересах немецкого государства было уничтожение всех евреев.

Даже если у него есть мораль, с которой вы не согласны, человек с сильным моральным кодексом — это тот, кто имеет большое преимущество в современном мире.

Тюрьма — место наказаний и воздаяний. Поэт уверяет нас, что «каменные стены еще не делают тюрьмы», но сочетание каменных стен, политических назначенцев и моралистов-нравоучителей – отнюдь не домик-пряник.

Благотворительность и спокойная оплата налогов — это не совсем финансовый вопрос. В первую очередь это вопрос морали.

Сильные попирают мораль. Слабых мораль лелеет. Те, кого она гнетёт, – обычно занимают среднюю позицию между сильными и слабыми.

— Морти, мораль истории: братан дороже дракона, сечешь о чем я?

— Ага, если он умрёт, пока вы связанны тебе тоже крышка.

— Морти, мораль истории: братан спасёт дракона.

Если бы я был моралистом и писал книгу, то из сотни страниц девяносто девять оставил бы чистыми. На последней бы написал: «Я знаю только один долг — любить».

Всех нас с детства учат одной и той же лжи — что в мире есть добро и зло. Но в этих словах нет смысла. На самом деле, единственное мерило души — это сила воли.

Я вижу то, что сокрыто от других. Те, кого сегодня называют чудовищами, войдут в историю героями. Величие Ноксуса теперь у меня в руках.