Пристыдить можно только тех, у кого есть совесть. Наказать можно только тех, у кого есть надежды или привязанности, кому не все равно, что о них думают. По-настоящему наказать можно только тех, в ком есть хоть малая толика добра.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.
Человека можно научить быть добрым. Дети, например, путают часто. Например, спрашиваешь — «что такое добро?» Они говорят: «Это когда мальчик бабушке уступает место в трамвае». Человека можно научить вежливо вам улыбаться, он уступит вам место, в горе вам поможет деньгами, но обязательно будет какая-то внештатная ситуация в жизни, где вот эти навыки этические не будут работать. И в это время вступает такой регулятор как совесть. Совесть — это такой великий закон закона.
В этой стране нет лучше способа заставить людей сотрудничать, чем притвориться чокнутой.
Конечно, зло, добро — условности, все ведомо на свете нам. Вот только не хватает совести идти к свободе по телам.
В любовании собственной виновностью присутствует стремление к величию, тщеславие. Чувство вины дарует приводящую в трепет силу и все упрощает не только для сторонних наблюдателей и жертв, но и — более всего — для преступников.
Ты не можешь убить десять бандитов, но ты можешь убить одного и заставить бояться девятерых! Ты не можешь защитить десять человек, но ты можешь защитить одного и дать надежду девятерым.
Древняя юридическая формула: «Да будет мне стыдно!» — была отменена и забыта, но дух ее не вовсе исчез из народного сознания.
Есть «вечные понятия». Конечно, наполняются эти понятия разным содержанием. И всё же, когда мы их перечисляем, сердце невольно откликается на них. Добро. Радость. Надежда. Вера. Любовь. И пока есть надежда на радость и вера в добро, люди могут вынести любые страдания, сопутствующие им в борьбе за Справедливость.
Cлайд с цитатой