Смертную казнь переоценивают. Быстрая смерть не наказание, я предпочитаю пожизненное, чтобы видеть как жизнь медленно покидает твои глаза.
— Это здесь мы копы и преступники, а там все... «невиновные».
— Да, все и никого.
Смертную казнь переоценивают. Быстрая смерть не наказание, я предпочитаю пожизненное, чтобы видеть как жизнь медленно покидает твои глаза.
— Это здесь мы копы и преступники, а там все... «невиновные».
— Да, все и никого.
— Отче, я пока не могу исповедаться.
— Вы не можете принять милость божью?
— Нет, я собираюсь обидеть еще несколько душ.
— Что-то я не помню, чтобы мы решали начать войну против отдела разведки.
— На войне нет времени решать. Она уже идет. И наша задача ее окончить.
— Если не назовете имя организатора ограбления, значит, придется довольствоваться вами.
— Будешь одевать проституток, чтобы они выглядели как я? Тогда не завидую, у меня специфическая внешность.
— Я застряла в пробке.
— Слишком банальная ложь для лжи.
Дети никогда не слушаются. Важное нужно показывать на примере.
— Ты продал ей десять таблеток оксикадона. Она приняла девять и умерла. Но ты не знаешь, что, когда мой сын избивал тебя до полусмерти, он оказал тебе услугу — он спас твою жизнь. Ведь у тебя дома, тебя ждал я.
— Если вы знали, кто я, почему вы...
— Почему я до сих пор не убил тебя? Мой гнев — это мост, связывающий меня с дочерью. Если бы я убил тебя, мне бы пришлось ее наконец отпустить.
— Мы делаем что нужно, ради выживания.
— Выжить невозможно таким образом! Я знаю, что ты должен быть сильным, ради нас всех, хочешь защитить нас, защитить меня. Но не надо ради этого разрушать себя.
— Уже поздно.
— Не поздно...
Мы не знаем, был ли он предателем, но нельзя забывать то хорошее, что мы пережили вместе. Он погиб, как герой и он остается нашим другом.
— А как бы ты поступил, Воз, на моем месте? Ты бы отступил?
— ...
— Они забрали его у меня! Они его убили!
— И я не позволю им сделать то же с тобой.