Я якорь твой -
Не отцепили сердце.
На землю как бы не упали небеса.
Любовь куёт на славу — из свинца,
И от даров её не отвертеться.
Я якорь твой -
Не отцепили сердце.
На землю как бы не упали небеса.
Любовь куёт на славу — из свинца,
И от даров её не отвертеться.
Сын, понимаешь, кино делает душу «красивее». Разве не за этим мы пришли сюда, в этот мир?
Люк кивнул. Сказать по правде — и он никогда этого не отрицал, потому что был не способен на ложь, — ему понравилось, и понравилось очень, несмотря на то что он понимал: они с сестрой, которая была старше, хотя и всего на год, занимались чем-то противоестественным, хуже того — богохульным. Но он оказался не в силах остановить странное, пугающее, но неудержимое течение ощущений, которое вызвали её губы, когда она начала сосать. Казалось, она высасывает всё плохое: страхи, переживания и боль, — которые он носил в душе с тех пор, как узнал всё о мире, в котором появился на свет. И когда он пролил семя, ему показалось, что в его яйцах будто взорвался динамит, который разорвёт его на кровавые клочки.
Бросив испуганный взгляд на окно, за которым теперь не было ничего, кроме дождя, она почувствовала вспышку паники и боли, вспомнив, как её привязали к шесту, вспомнив, как они надругались над ней по очереди, как рвали на части, пытаясь добраться до чего-то внутри, того единственного, что, несмотря на все пытки, осталось нетронутым.
Её души.
Из ладоней моих
стекают и падают капли,
чистый ключ возмутив, –
так, с душою неутоленной,
суждено нам, увы, расстаться!..
Подхватит ветер одинокую слезу
И унесёт с собой, твоей душой играя.
И вновь и вновь, как сотни лет назад,
Ты улыбнёшься, эту слабость проклиная.
Со смерти жены Веллман не видел смысла в том, чтобы каждодневные вещи радовали глаз, – раз единственное, что радовало его душу, закопали в холодной, безучастной земле.
I was always careless as a child.
And there's a part of me that still believes,
My soul will soar above the trees.