Джо (Joe)

— Я читаю Атланта, и Кеттлер читает Атланта, и Люси! Это какая-то эпидемия! Все читают Атланта.

— А я вышиваю, — говорит она.

— Погоди, дай мне свой номер, чтобы мы не потерялись...

— Да, конечно...

— Черт, я же не беру телефон на покатушки...

— А я не ношу с собой ручку... извини...

— Ладно, тогда скажи свой номер — я запомню. У меня хорошая память, я почти не курю траву.

— Ты не хочешь снова вернуться на большой ринг? Нью-Йорк!? Токио!? Вегас!? Что скажешь, Джо?

— Мне и здесь есть, чем заняться.

— Да, конечно. Сидеть в этой дыре и считать деньги. Дерьмо это всё!

— Мне нравится считать деньги. Особенно мои.

Что делать с этим августом мы не знали.

Забирались только на подоконник и смотрели из распахнутого навстречу вечернему солнцу окна на разлинованный длинными тенями сад. Ощущение того, что я ещё чувствую в груди вечерний ласковый свет, грело меня и чуть радовало, позволяя теплиться надежде, что не всё потеряно.

Но вот солнце пропадало за безмолвными верхушками деревьев, и приходилось смотреть правде в глаза: надежды не было.

— Никакого секса с одним парнем более одного раза/

— Против чего вы бунтовали?

— Против любви.

Запомни: мыло серо, да моет бело. Главное — что внутри. Искусство.

— Никакого секса с одним парнем более одного раза/

— Против чего вы бунтовали?

— Против любви.

Запомни: мыло серо, да моет бело. Главное — что внутри. Искусство.

Андерсина познакомила меня со своей мамой. Она, конечно, не сказала: «Знакомься, мама, это Джо, он живет в сумасшедшем доме, и я теперь буду жить с ним». Но мы вместе сходили в театр.

— На этот раз я тебе солгал осознанно...

— ?

— Чтобы сохранить твоё доверие!

— Ты мне солгал, чтоб сохранить моё доверие?!