— Ты не хочешь снова вернуться на большой ринг? Нью-Йорк!? Токио!? Вегас!? Что скажешь, Джо?
— Мне и здесь есть, чем заняться.
— Да, конечно. Сидеть в этой дыре и считать деньги. Дерьмо это всё!
— Мне нравится считать деньги. Особенно мои.
— Ты не хочешь снова вернуться на большой ринг? Нью-Йорк!? Токио!? Вегас!? Что скажешь, Джо?
— Мне и здесь есть, чем заняться.
— Да, конечно. Сидеть в этой дыре и считать деньги. Дерьмо это всё!
— Мне нравится считать деньги. Особенно мои.
Деньги — всего лишь неизбежная зеленоватая аура интеллекта, и пока интеллект жив, аура не исчезнет полностью.
Часто многие хотят много денег, не думая и не понимая того, зачем они им нужны. Вот и не понимают они того, почему у них их нет.
А сейчас перед нею [Керри] была самая удивительная загадка: человек с деньгами, с положением, управляющий большим делом — и вдруг ищет её сочувствия.
Главное — не столько заработать деньги, сколько знать, что они действительно заработаны.
Власть и техника, деньги и товары имеют ценность и полезны лишь постольку, поскольку они дают человеку свободу.
— Иногда я впадаю в отчаяние и думаю, не купить бы себе еще одну виллу у побережья.
— У нас их уже двадцать. У нас есть все.
— Все? Мне этого мало.
В Голландии на монетах малого достоинства появилось изображение большого достоинства.
Неопределенный продукт неопределенной эпохи, для которого определенным было только одно: деньги, которыми он набивал карманы, — и только их он желал, только их стяжал, и во всех случаях только для себя.
Я уверен, что нужно тратить столько, сколько считаешь нужным. Но я также уверен в том, что нельзя тратить больше, чем можно.