— Ты не хочешь снова вернуться на большой ринг? Нью-Йорк!? Токио!? Вегас!? Что скажешь, Джо?
— Мне и здесь есть, чем заняться.
— Да, конечно. Сидеть в этой дыре и считать деньги. Дерьмо это всё!
— Мне нравится считать деньги. Особенно мои.
— Ты не хочешь снова вернуться на большой ринг? Нью-Йорк!? Токио!? Вегас!? Что скажешь, Джо?
— Мне и здесь есть, чем заняться.
— Да, конечно. Сидеть в этой дыре и считать деньги. Дерьмо это всё!
— Мне нравится считать деньги. Особенно мои.
Глупо быть скрягой, который всю жизнь копит деньги для того лишь, чтобы их, снисходительно посмеиваясь, истратили его менее бережливые потомки.
Деньги – это наркотик, на который сегодня с младенчества сажают всех. Девяносто девять процентов, как ты, наверно, заметила, пребывают в ломке. Один процент вроде бы прется, но…
Ни один наркотик не приносит устойчивой радости. Он дает лишь то, что называется английским словом «high». Временную, зыбкую и неустойчивую эйфорию, смешанную с постоянно растущим страхом этой эйфории лишиться. Необходимо постоянно увеличивать дозу, и т. д., и т. п. Поэтому над бизнесом во все времена издеваются разные Толстые («много ли человеку земли нужно»), и возразить им по существу трудно.
— Я вам помогу!
— А ты не подумала, что можешь опоздать в клуб?
— Нельзя же брать деньги просто так!
— Ты здесь живешь!?
— Только в пляжный сезон.
— Криминал хорошо оплачивается?
— Переходи на сторону зла.
С нами разные случаи происходят,
С ними тоже но бабки решают много,
Но не всё и поэтому их находят,
Всех находят однажды по воле Бога.
Деньги часто, как люди: когда нужны – их нет рядом; появляются – когда уже поздно; когда их не ценишь – исчезают; когда к ним бережно относишься – есть всегда.
Ни за что в нашем урбанистическом мире человек не готов платить больше, чем за впечатления. Потому что дом – метро – работа – метро – дом. Это достает.
— Думаешь, это грипп? Мне не нравится твой кашель..
— Не знаю, почему он тебе не нравится. Я всю ночь тренировался.