Виктория Килеева

— Значит... вы сожжёте меня на костре? — услышала она свой глухой голос.

— Ну что ты, милочка, — оскалился обвинитель. — Дрова нынче дороги. Конечно, не сожжём.

С губ сорвался облегчённый вздох.

— ... Всего лишь повесим.

— Я бы никогда не убил жену. Но и мешать её смерти я бы не стал.

— Ты уверен, что ты её любил?

— Я до сих пор её люблю. И даже оплакиваю.

Чтобы неправда казалась правдоподобной, её нужно переплести с правдой.

— Ты больше не сможешь мне доверять?

— Не знаю. Пока ты сильнее меня, я не имею права тебе доверять.

Жизнь в чужой шкуре не проходит даром даже для сильного человека.

— Я же сказала — не входить!

— А убирать за тобой кто будет, злыдня? Такой погром учинила.

— Ты колдун, ты и убирай.

Как ты можешь просить о доверии, если знаешь, что такое жить в ожидании ножа в спину?

С людьми не угадаешь, правда? Притворяются одним, а внутри — совсем другое.

— Мы в тупике. На мой взгляд, дорогая, тебе остаётся только одно: пустить в ход свою женскую хитрость.

Та в недоумении уставилась на Крэха.

— Соблазнить! — каркнул ворон.

Лара открыла рот для возмущённой тирады, но Крэх тут же и почему-то со знанием дела добавил:

— Соблазнить не значит отдаться.

— Женщина? Хорошенькая? Точно ведьма.

— То есть, если бы я была безобразна...

— Тогда бы мы тем паче признали тебя ведьмой.