— Значит... вы сожжёте меня на костре? — услышала она свой глухой голос.
— Ну что ты, милочка, — оскалился обвинитель. — Дрова нынче дороги. Конечно, не сожжём.
С губ сорвался облегчённый вздох.
— ... Всего лишь повесим.
— Значит... вы сожжёте меня на костре? — услышала она свой глухой голос.
— Ну что ты, милочка, — оскалился обвинитель. — Дрова нынче дороги. Конечно, не сожжём.
С губ сорвался облегчённый вздох.
— ... Всего лишь повесим.
— Я бы никогда не убил жену. Но и мешать её смерти я бы не стал.
— Ты уверен, что ты её любил?
— Я до сих пор её люблю. И даже оплакиваю.
— Ты больше не сможешь мне доверять?
— Не знаю. Пока ты сильнее меня, я не имею права тебе доверять.
— Я же сказала — не входить!
— А убирать за тобой кто будет, злыдня? Такой погром учинила.
— Ты колдун, ты и убирай.
Как ты можешь просить о доверии, если знаешь, что такое жить в ожидании ножа в спину?
— Мы в тупике. На мой взгляд, дорогая, тебе остаётся только одно: пустить в ход свою женскую хитрость.
Та в недоумении уставилась на Крэха.
— Соблазнить! — каркнул ворон.
Лара открыла рот для возмущённой тирады, но Крэх тут же и почему-то со знанием дела добавил:
— Соблазнить не значит отдаться.
— Если бы ты хорошо себя вела, мне бы и в голову не пришло превращать тебя в кошку.
— С чего ты взял, что я должна соответствовать твоему представлению о хорошем поведении?