Виктория Килеева

— Подсудимая, твоим любовником был чёрный кот, который умел превращаться в человека?!

— Нет, не умел. Я ведь сказала, он был заколдован...

— Ты прелюбодействовала с котом-оборотнем? — с неодобрением переспросил епископ.

— Почему прелюбодействовала? — запаниковала Лара. — Кому я могла изменять, если я не замужем?

Судебные заседатели переглянулись.

— Она точно ведьма.

— Вне всяких сомнений.

— Но почему? — в отчаянии требовала ответа Лара.

— Потому что хозяйка чёрного кота почти всегда оказывается ведьмой, — объяснил судья. — А твой, к тому же, ещё и оборотень.

— Ты будешь мне помогать? Надо стереть кровь, перепрятать колдовскую книгу и мои платья.

— Платья-то зачем?

— Ненавижу, когда мою одежду носит кто-то другой. Ты куда?

— Прятать свои трубки! Я тоже, если хочешь знать, брезгливый.

— Бабушка всю жизнь прожила в бедности, чтобы её не уличили в колдовстве, а оно вон как было! Все вокруг и так прекрасно знали, что она ведьма.

— У твоей бабки была слишком типичная внешность.

— Тебе следовало сразу сказать мне правду.

— Я пожертвовал правдой, чтобы не упустить возможность тебя поцеловать.

— Сам подумай. Логически. — Она выставила перед ним связанные руки и начала загибать пальцы. — Сперва ты с дружками надо мной посмеялся — раз, потом пытался меня убить — два, после чего натравил на меня инквизитора и посодействовал вынесению моего смертного приговора — три! Как?! Как я могу хотеть за тебя замуж, бестолочь? Да ещё с такой фамилией...

— Но ведь я красив, богат и знатен.

«Молодец, что не соврал про ум», — оценила Лара.

— Сколько платит вам лавочник за один предмет мебели? За один урок я буду платить вам вдвое больше.

— Да вы с ума сошли! Меня засмеют и перестанут уважать.

— Это лавочник вас переубедил?

— Не лавочник, а моя жена.

Губы тронула невольная усмешка.

— Вы... Вы не хотите брать меня в ученицы, потому что я женщина, но при этом мнение женщины является для вас решающим? — горько уточнила Лара.

— Ты боишься, что я помешаю твоей мечте?

— Я боюсь, что однажды тебе не понравится, что моя мечта не связана с тобой.

Любому дурному поступку всегда найдётся оправдание, а любому доброму — осуждение.

Крестьянам всё равно, кто их грабит — враги или союзники. Для нас они все враги.