черный юмор

— Асют, это ужасно.

— Что именно?

— Мне двадцать лет. Почти двадцать один. И я… девственник.

— Андрей, ты свят, ты увидишь Господа…

— Но я хочу увидеть Настю. Голой. Или вообще какую-нибудь голую живую женщину…

— Живую — в смысле, не на картинке?

— В смысле, не труп. На таких я уже насмотрелся.

— Значит... вы сожжёте меня на костре? — услышала она свой глухой голос.

— Ну что ты, милочка, — оскалился обвинитель. — Дрова нынче дороги. Конечно, не сожжём.

С губ сорвался облегчённый вздох.

— ... Всего лишь повесим.

— Господа, — со страстью вмешался дознаватель, — смею напомнить, что под влиянием гуманистических идей правила дознания существенно смягчились. Мы же всё-таки не в средневековье живём! Во-первых, нельзя применять различные виды пыток в один день, а во-вторых, нельзя пытать человека дольше получаса.

— Безобразие какое, — скорчил лицо общественный обвинитель. — В прежние времена пытали часами, и это шло следствию только на пользу. Никакие душегубы не могут сравниться с ведьмами по тяжести преступления, а посему христианская милость для них недопустима! Вина ведьм превосходит всякий грех!

— Пытать людей часами — негуманно! Получаса вполне достаточно.

— Как она открывается?

— Великий детектив не решил эту загадку одним шевелением мозговой извилины?

— Твой сортирный юмор с каждым днём становится всё... изощреннее.

— Это был комплимент или оскорбление?

— И то, и то.