магия

– Магия.

– Магии для такого недостаточно. Для этого нужно быть богом!

МакГонагалл моргнула:

– Так меня ещё никто не называл.

Колдовство – это пламя, что палит лицо тому, кто его раздувает.

— Но я не хочу быть тебе обузой! Ты и так очень много сделал для меня, когда взял с собой на это задание!

— Ты мне не обуза, Сильвия! Знаешь, почему я так к тебе отношусь? Потому что ты моя подруга! Настоящая! Для друзей Тора мои способности и навыки лишь обыкновенные фокусы, детские забавы! Ты единственная, кто меня понимает. И я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. — Локи не жалел о том, что сказал. Ведь без неё он не сможет жить. Она стала для него смыслом существования.

— Мам, как умерли Миранда и Мэри? — спросила Сильвия, когда они с мамой уже расходились по комнатам. Этот вопрос мучал её весь день. Она хотела получить на него хоть какой-то ответ.

— Они умерли героями, Сильви. Миранда пожертвовала своей жизнью ради Мэри и Джеймса, ну а сама Мэри умерла из-за того, что в последний момент она перестала контролировать свою магию. Убийца Миранды смог отразить удар Мэри, и заклятье отлетело в неё. Мэри жаждала мести, но она была очень хорошей и благородной девочкой. Такой же, как и её родители. Со дня её смерти её стали называть «Кровавой Мэри». Ты заметила, что на фотографии у Мэри красные глаза? — Сильвия кивнула. — На самом деле у Мэри были карие глаза, как у Джеймса, но Мэри видела слишком много крови. Ей было 6 лет по земным меркам, когда началась война. Из-за этого её глаза стали красными. Багровыми, цвета крови. Навсегда. — Эмили глубоко вздохнула и опустила глаза. Сильвия была в шоке от такого ответа на её вопрос. Она думала, что её сестра с тётей умерли по случайности, но оказалось они умерли в бою. В бою за справедливость. За право на жизнь. Её глаза наполнились слезами. Эмили притянула дочь к себе, а та разрыдалась у неё на плече. Как бы она хотела, чтобы ничего этого не было. Чтобы все родные и близкие были сейчас рядом с ней. И она знала, что так и будет. Ведь человек остаётся жив, пока о нём помнят и любят.

Лара учила немое заклинание для стирания памяти, ожидая, пока нагреется вода. Учила, пока раздевалась. Учила, пока лежала в ванне. «Семь строк беспросветного бреда» преследовали её даже во сне...

— Ка-ар-р!

— А-а? — Она подскочила, забрызгав пол. — Что такое? Я же просила меня не отвлекать.

Крэх сидел на краю ванны и с укором качал головой.

— Я не сплю. Всего лишь задремала.

Когда ворон с оглушительным карканьем вылетел вон, Лара обнаружила, что колдовская книга валяется на мокром полу, и быстро обтёрла её тряпкой, пока никто не заметил, как она непочтительна с древним источником чёрной магии.

— Если бы ты хорошо себя вела, мне бы и в голову не пришло превращать тебя в кошку.

— С чего ты взял, что я должна соответствовать твоему представлению о хорошем поведении?

— И за чем же дело стало?

— За тем, что мне моя свобода дороже вашей колдовской силы.

— И что же в ней такого дорогого?

— Только глупцу непостижимо, что дороже свободы ничего не бывает, и никакая магия с ней не сравнится!

Библиотекарь закивал и как бы невзначай заметил:

— А ещё у нас проходят шабаши с полуголыми ведьмами.

— Насколько полуголыми? — заинтересовался Андреас.

Любовь с первого взгляда — это не магия, это судьба.

Каким бы искусным ни был фокусник, он не может заработать и удержать свою репутацию, не изобретя собственных оригинальных номеров.

Легенды, как и магические трюки, возникают потому, что действительность не отвечает нашим мечтам…