Виктория Килеева

— Женщина? Хорошенькая? Точно ведьма.

— То есть, если бы я была безобразна...

— Тогда бы мы тем паче признали тебя ведьмой.

Не бойтесь, я не причиню вам вреда, — обещала Лара, надвигаясь на юношу. — Я очень гуманная, честное слово. Может, только память немного подправлю. Когда разберусь, как это безболезненно сделать.

— Веришь ли ты в Господа, подсудимая?

— Д-да.

— Ты протестантка или католичка?

— Э-э... — растерялась Лара.

— Не бойся, подсудимая, — мягко произнёс дознаватель. — В условиях веротерпимости правильного ответа на этот вопрос больше не существует. К примеру, епископ и общественный обвинитель — католики, а судья, юридический советник и я — лютеране.

— Отвечай, — снова пристал судья, — ты с католиками или с протестантами?

— А что они предлагают? — вырвалось у Лары.

Сегодня утром ты пытался убедить меня в том, что я ничего не стою. Но предугадать мои действия ты не смог, хотя прожил со мной шесть лет. Следовательно, ты совсем меня не знаешь и не имеешь права меня судить!

— Ты чёрствый как сухарь.

— Я чёрствый? Да когда твоя бабка умерла, я тебя полночи утешал. Не знаю, как ты, а я утешился.

— Я не пытался тебе отомстить, — возразил Андреас. — Я лишь преподал тебе урок.

— Кто сказал, что я нуждаюсь в твоих уроках? Если тебя злило моё поведение, что мешало тебе уйти? Кто тебя держал?

— А почему ты до сих пор не замужем? Ты девица перезрелая...

— Между прочим, я ещё расту!

— Её зовут Адская Тьма.

— А Адская Тьма знает, что она Адская Тьма?

— Разумеется, знает. Я ещё при покупке всем четырём кобылам дал имена: Принцесса, Жемчужина, Красотка и Адская Тьма.

— Как ты их различал? — удивилась Лара. — Они все были чёрными как ночь.

— Они были совершенно разными, и если бы ты была способна это видеть, ты бы их не продала.

— Почему вы не стали тушить пожар? — спросил дознаватель.

Мельник посмотрел на молодого человека так, будто тот сказал несусветную глупость.

— Это же ведьмин дом. Люди в него не то что заглядывать, даже мимо проходить боялись.

«А бабушка всё переживала, как бы к нам не нагрянули гости», — с грустью вспомнила Лара.

— С чего ты взяла, что если я животное, то непременно завидую человеку и мечтаю оказаться на его месте? — удивилась Адская Тьма.

— А разве нет?

— Конечно, нет. Всё, что мне нужно, — это быть свободной, чтобы никто меня не понукал и не взбирался мне на спину, потому что это больно. Больно до онемения! То, что я не хочу страдать по вине человека, не значит, что я сама хочу быть человеком и мучить другую лошадь. Я лишь хочу, чтобы человек не делал из меня свою рабыню.

— Я понимаю, — кивнула Лара, — но мир так устроен, что единственный способ избежать рабства — это самой стать хозяйкой.

— Вздор! Вы, люди, такие смешные.