— А почему ты до сих пор не замужем? Ты девица перезрелая...
— Между прочим, я ещё расту!
— А почему ты до сих пор не замужем? Ты девица перезрелая...
— Между прочим, я ещё расту!
— Ты не похожа на воспитанницу монахинь.
— Я не позволяла монахиням влиять на моё воспитание.
— Крестьянский танец в бальном зале. Ты не находишь, что это кощунство?
— Это сошло бы за кощунство, будь мы трезвыми.
— А подписывать кровью придётся?
— Зачем же кровью? Красными чернилами. Каким-то кровожадным вы меня рисуете, право.
Всю дорогу Андреас нёс её на руках. Пешком. Ночью.
«Он точно колдун?» — засомневалась Лара.
— Почему вы не стали тушить пожар? — спросил дознаватель.
Мельник посмотрел на молодого человека так, будто тот сказал несусветную глупость.
— Это же ведьмин дом. Люди в него не то что заглядывать, даже мимо проходить боялись.
«А бабушка всё переживала, как бы к нам не нагрянули гости», — с грустью вспомнила Лара.
— Я же сказала — не входить!
— А убирать за тобой кто будет, злыдня? Такой погром учинила.
— Ты колдун, ты и убирай.
— Для двух кошек воды в доме хватит, но не для целой же лошади!
— Я согласен пить коньяк, — смиренно отозвался Андреас.
Лара учила немое заклинание для стирания памяти, ожидая, пока нагреется вода. Учила, пока раздевалась. Учила, пока лежала в ванне. «Семь строк беспросветного бреда» преследовали её даже во сне...
— Ка-ар-р!
— А-а? — Она подскочила, забрызгав пол. — Что такое? Я же просила меня не отвлекать.
Крэх сидел на краю ванны и с укором качал головой.
— Я не сплю. Всего лишь задремала.
Когда ворон с оглушительным карканьем вылетел вон, Лара обнаружила, что колдовская книга валяется на мокром полу, и быстро обтёрла её тряпкой, пока никто не заметил, как она непочтительна с древним источником чёрной магии.
Послушать, как твердо она намерена поскорее выйти замуж, можно подумать, что вся ее короткая жизнь прошла в созерцании семейного счастья.
— Я бы никогда не убил жену. Но и мешать её смерти я бы не стал.
— Ты уверен, что ты её любил?
— Я до сих пор её люблю. И даже оплакиваю.