— А давайте мы на вас опыты ставить будем!
— Зачем?
— Вам всего лишь двадцать семь лет, а вы уже профессор-практик, — открыла я страшную истину, сделав большие глаза. — Непорядок! Нужно исследовать…
Результат эксперимента часто зависит от знаний, мастерства и цели того, кто этот опыт ставит. Лично я доверяю только Богу. И с годами всё меньше.
— Итак... вы погружали лодки до этого, лейтенант? Я имею в виду, с успехом.
— У меня было более 300 погружений на тренажёре, сэр. 75 из них с сильными поперечными течениями.
— Уверен, вы набрали много очков Я не сомневаюсь. И всё же... Тренажёр — это не лодка. Никто ещё не слышал об отважной команде из распрекрасных тренажёров.
— Точно подмечено, сэр.
Для начала любой, самой простой практики нужно столько созидательной воли (не путать со способностью насиловать себя), сколько в одни руки не отпускают.
– Мы угробили самолёт.
– Я получила новый опыт.
– И по башке получили.
– Ты получил новый опыт, но это было в новинку для всех нас.
Так что попытка помочь молодым не совершать ошибок своих родителей сродни попытке продать полушубок людям, парящимся в сауне.
Родственникам не обязательно нравится друг другу. Черт побери, большую часть времени мы друг друга ненавидим. Так, что же удерживает нас вместе? Общий опыт. Мы так чертовски много друг о друге знаем, что нам приходится доверять друг другу, хотим мы этого или нет.
— Я хочу знать… где… моя… — добежал, увидел огромного вечнозеленого и просипел: — Мама!
Не ответить было сложно, он же сам просил, вот и добежал, чтобы услышать мои разъяснения:
— Вероятнее всего, дома, ждет вас.
— Я такого раньше не видела.
— Не говори, что в ваше время нет змей.
— Есть, но змеиные укусы обычно лечит не хирург. Единственный мой опыт, это когда человека укусила королевская кобра и друг позвал меня на вскрытие.
— Вскрытие? Как у Лита Фэриша?
— Тебя будто жарили на костре.
— Тебе бы поучится общению с пациентами, sassenach.
Cлайд с цитатой