— Вот это удар. У него в перчатках подковы, что ли?
— Нет, только сила отца и характер матери.
— Вот это удар. У него в перчатках подковы, что ли?
— Нет, только сила отца и характер матери.
Я осмотрел склад, он мне нравится. Печи, чтобы плавить серебро, канал, чтобы сплавлять.
Лучший удар идёт не от сердца, а от пяток, — твердит он, — через всё тело к плечу, по руке и прямо в челюсть.
Чем твёрже металл, тем он более хрупкий. Меч из такой стали не выдержит сильного удара. Клинок лопнет, разобьется, как кусок льда. Истинная крепость, братец, возникает от соединения твёрдости и мягкости, упругости и жёсткости. И это, Годун, касается не только клинков. Воин тоже должен быть таким: мягким и гибким, когда его давит сила, твердым и несокрушимым, когда сам наносит удар.
— Летом в Бостоне теплее, чем здесь, а зимой холоднее. Местами он похож на Бирмингем.
— Да, дерьмо и дым везде одинаковые.
Коп сможет опознать итальянцев, и они вынуждены будут залечь на дно. А мы цыгане — мы уже на дне.
— Ты теперь и скачки подтасовываешь? А разрешение на это от Билли Кимбера получил? А? Тогда что за дела? Думаешь, нам по зубам и китайцы, и Билли Кимбер? Да у Билли целая армия!
— Я думаю, Артур. Это моя работа. Я думаю. Чтобы не пришлось тебе.
Надо понять, как эти подонки действуют. Для них семья это слабое место, для меня семья — это сила.