— Не был здесь с детства. Пахнет океаном. А чем еще? Гнилью вроде. А-а, это пирс. Ты тут живешь, писака?
— Ты хотел спросить: «Тут ли живет Знаменитый Американский Писатель?» Тут.
— Надеюсь, твои романы пахнут лучше?
— Надеюсь, если доживу и они будут написаны.
— Бессмысленное злодейство, — проговорил он.
— Что?
— У Шекспира его полно, да и у вас тоже, и у меня, и вообще у всех и каждого. Бессмысленная злобность. Вас эти слова ни на что не наводят? А ведь они означают, что какой-то подонок бегает по городу и делает свое грязное дело без всякой причины. Или это нам кажется, что без причины.
— Без причины никто не будет творить бесчинства, даже подонки.
— Да ну? — ласково фыркнул Крамли. — До чего же мы наивны!
Я не стал стучать. Несколько лет назад просто из глупого любопытства я попробовал было постучать и, чувствуя себя полным идиотом, ушел.
От одной мысли, что он снова раскроет пасть и; как паяльной лампой, опалит персиковый пушок на моих щеках, сердце у меня уходило в пятки.
Он не уверен в том, что знаю я, и я тоже в этом не верен, и оба мы стараемся догадаться, не вооружен ли другой.
— И оба мы труса! — сказал чужак. — И оба боимся испытать один другого.
Морж шел дальше. Устрицы следовали за ним.
Вода струилась по моим рукам, стекала к ладоням и по пальцам выливалась на страницу.
До двухтысячного года никто и думать не будет, что там и как. Кого это интересует? Только героев комиксов да вас, межпланетный вы наш скиталец Флэш Гордон! Только чокнутых, дорогой мой Бак Роджерс!
Стоит мне выйти из кино при дневном свете, на меня наваливается тоска. Ни на что глаза не глядят.
— Думаю, когда тебе на все наплевать, — сказал я, — деньги к тебе сами плывут.
— Точно! Со мной всегда была одна беда — мне до всего есть дело. Вот ко мне деньги и не плыли.
Cлайд с цитатой