Каролина Карловна Павлова

Другие цитаты по теме

I've dug two graves for us, my dear,

Can't pretend that I was perfect, leaving you in fear,

Oh man, what a world, the things I hear!

If I could act on my revenge, then, oh, would I?

Some kill, some steal, some break your heart,

And you thought that I would let it go and let you walk,

Well, broken hearts break bones, so break up fast,

And I don't wanna let it go, so in my grave I'll rot.

Она угасла, потому что настала зима. Она угасла, потому что устали крылья.

Горькое, непонятное заблуждение! Смешное недоумение ребенка!

Они думают, что она вечна. Они верят в ее бессмертие.

Горькое, непонятное заблуждение! Смешное недоумение ребенка!

Я не пришел будить тебя. Я не пришел звать тебя.

Тяжела могильная плита. Еще тяжелее веки умершего.

Ты знаешь, что вянут молодые березы. Ты знаешь, что листья засохшие шепчутся с ветром.

Тяжела могильная плита. Еще тяжелее веки умершего.

Могилы в очень плохом состоянии: они задушены сорняками, лишены последнего осколка мрамора и всех оград, какие только удалось стащить. Странно, когда могилы так заросли и заброшены, люди в них делаются по-настоящему мертвыми…

Четыре месяца назад! Да ведь четыре месяца назад Далтон, Резака, гора Кеннесоу были лишь географическими названиями или станциями железных дорог. А потом они стали местами боев, отчаянных, безрезультатных боев, отмечавших путь отступления войск генерала Джонстона к Атланте. А теперь и долина Персикового ручья, и Декейтер, и Эзра-Чёрч, и долина ручья Ютой уже не звучали как названия живописных сельских местностей. Никогда уже не воскреснут они в памяти как тихие селения, полные радушных, дружелюбных людей, или зеленые берега неспешно журчащих ручьев, куда отправлялась она на пикники в компании красивых офицеров. Теперь эти названия говорили лишь о битвах: нежная зеленая трава, на которой она сиживала прежде, исполосована колесами орудий, истоптана сапогами, когда штык встречался там со штыком, примята к земле трупами тех, кто корчился на этой траве в предсмертных муках... И ленивые воды ручьев приобрели такой багрово-красный оттенок, какого не могла придать им красная глина Джорджии. Говорили, что Персиковый ручей стал совсем алым после того, как янки переправились на другой берег. Персиковый ручей, Декейтер, Эзра-Чёрч, ручей Ютой. Никогда уже эти названия не будут означать просто какое-то место на земле. Теперь это место могил, где друзья покоятся в земле, это кустарниковые поросли и лесные чащи, где гниют тела непогребенных, это четыре предместья Атланты, откуда Шерман пытался пробиться к городу, а солдаты Худа упрямо отбрасывали его на исходные позиции.

— Ты должна была все рассказать, черт возьми!

— И ты бы все равно поцеловал меня? — спросила я с сарказмом.

— Конечно! — съязвил Джесси.

— Я же, блин, обожаю укладывать девушек в реанимацию! Ты с таким же успехом могла бы попросить избить тебя до полусмерти. Мясником — вот кем я себя чувствовал. Господи, а если бы ты умерла?

— Я и так умираю, Джесси. Каждый день. Каждые сутки — шажочек к могиле. Просто с поцелуями умирать веселей.

— Это здорово, если твоя своеобразная философия помогает жить, Долорес.. но она неправильная. Извращенная. Она угробит тебя раньше времени.

Три лилии, лилии три на могиле моей без креста.

Три лилии, чью позолоту холодные ветры сдувают,

И чёрное небо, пролившись дождём, их порой омывает,

И словно у скипетров грозных, торжественна их красота.

Растёт из раны одна, и как только закат запылает,

Окровавленной кажется скорбная лилия та.

Три лилии, лилии три на могиле моей без креста.

Три лилии, чью позолоту холодные ветры сдувают.

Другая из сердца растёт моего, что так сильно страдает

На ложе червивом; а третья корнями мне рот разрывает.

Они на могиле моей одиноко растут, и пуста

Вокруг них земля, и, как жизнь моя, проклята их красота.

Три лилии, лилии три на могиле моей без креста...

At the bottom of the ocean the depths of the abyss,

They are bound by iron and blood.

The flagship of the navy the terror of the seas -

His guns have gone silent at last...

Pride of a nation a beast made of steel,

"Bismarck" in motion king of the ocean,

He was made to rule the waves across the seven seas.

The terror of the seas,

The "Bismarck" and the Kriegsmarine!

Мой дух уже в иных пределах.

Любимый, не роняй слезы́!

Моя душа туда взлетела,

Где остановлены часы.

Там — вечный день, там — все свободны,

Покой и радость на челе...

И я молюсь о вас сегодня,

О вас — идущих по земле.

Но не печальтесь у могилы,

Не верьте, что огонь погас...

Я помню вас! Я вас любила!

Я и сейчас молюсь о вас!

... без потомства могилы – это не более чем могилы, и не знать им вовеки нежности лепестков.

Что мне давалось, тем и был богат.

Не завещаю — отдаю назад.

Объятья возвращаю океанам,

Любовь — морской волне или туманам,

Надежды — горизонту и слепцам,

Свою свободу — четырём стенам,

А ложь свою я возвращаю миру.

В тени от облака мне выройте могилу.

Кровь возвращаю женщинам и нивам,

Рассеянную грусть — плакучим ивам,

Терпение — неравному в борьбе,

Свою жену я отдаю судьбе,

А свои планы возвращаю миру.

В тени от облака мне выройте могилу.

Лень отдаю искусству и равнине,

Пыль от подошв — живущим на чужбине,

Дырявые карманы — звёздной тьме,

А совесть — полотенцу и тюрьме.

Да возымеет сказанное силу

В тени от облака...