Прежде чем стать Королем, надо стать Рыцарем, что защищает.
— Будем сражаться?
— За Артура.
— Не за меня, а за Камелот.
— Нет, люди любят тебя. За тебя они готовы отдать свою жизнь. Я готов ради тебя броситься в адское пламя.
— И я.
— И я.
Прежде чем стать Королем, надо стать Рыцарем, что защищает.
— Будем сражаться?
— За Артура.
— Не за меня, а за Камелот.
— Нет, люди любят тебя. За тебя они готовы отдать свою жизнь. Я готов ради тебя броситься в адское пламя.
— И я.
— И я.
Король — это не титул и не звание. Истинный король, который живет не для себя, а во имя других, кто несет людям добро и свет и дарит миру тепло своего сердца.
Каждая минута с тобой украдена у вечности. Ничто не сможет лишить меня её. Заставь двигаться мир, Лорэн, твой мир.
— Один корабельный плотник стоит десяти ярлов.
— А скольких королей?
— Мне от тебя нужны идеи, Флоки, они дороже серебра и золота.
— Если ты, князь, затаил обиду, что тебе булаву не дали, скажу так: за твой военный гений, она по праву должна принадлежать тебе, но может, это и к лучшему, что тебе ее не дали. Ты бы эту несчастную землю в крови утопил!
— Сенатор, я не посмотрю, что у тебя голова седая!
— Я тут не себя, а Речь Посполитую представляю.
Ты ведешь благородного человека на смерть, Один, ты не король, ты обычный преступник.
Оказалось, что я не очень-то здоров. У меня туберкулез. Доктор не смог сказать, сколько я ещё протяну. Столько раз в меня стреляли, столько раз я падал с седла, во стольких драках побывал — а умру из-за того, что бил того жалкого человечка. Он — единственный тяжело больной, рядом с которым я мог быть. Он умолял о пощаде, а я избил его, и он умер. И теперь я тоже умираю. Так устроен мир.
When in disgrace with Fortune and men's eyes,
I all alone beweep my outcast state,
And trouble deaf heaven with my bootless cries,
And look upon myself and curse my fate,
Wishing me like to one more rich in hope,
Featured like him, like him with friends possessed,
Desiring this man's art and that man's scope,
With what I most enjoy contented least;
Yet in these thoughts myself almost despising,
Haply I think on thee, and then my state
(Like to the lark at break of day arising
From sullen earth) sings hymns at heaven's gate;
For thy sweet love rememb'red such wealth brings
That then I scorn to change my state with kings.