Мадам, вы сразили одного из моих маршалов, ваша доблесть меня очаровала!
— Этот тип оплёвывает двор и короля, прочтите.
— «Куда плывут наши экю, мой друг, в карман двору и...» [Анжелика смеется над продолжением]
— Если вы смеетесь, это доказывает, что он опасен.
Нельзя назвать доблестью убийство сограждан, предательство, вероломство, жестокость и нечестивость: всем этим можно стяжать власть, но не славу.
— Ты владеешь мечом?
— Женщины нашей страны исстари воины. У кого нет меча — тот погибнет в бою. Я не боюсь ни боли, ни смерти.
— А чего ты боишься?
— Клетки. Сидеть за решеткой, пока привычка и старость не заставят смириться, и остатки доблести не покинут меня безвозвратно.
— Ты дочь королей. Воительница Рохана. Не верю, что тебя ждёт такая судьба.
— Благодаря египетской вытяжке, эта юная дева не спит уже сорок лет!
— Да ей всего шестнадцать!
Великая доблесть жестока.
Великая слава унижает.
Великая смелость легковесна.
Великий позор радует душу.
Существа, живущие при дворе, ужасны. Знайте это, малышка. Я держу их в узде, потому что прекрасно знаю, на какие бесчинства, на какое кровожадное безумие они способны, если дать им свободу. У каждого из них есть свой город или своя провинция, и они готовы в любую секунду поднять их против меня и обречь на бедствия мой народ. Поэтому я предпочитаю держать их под моим неусыпным присмотром. При дворе, в Версале, они безобидны, никто из них от меня не ускользнет. И все равно они остаются хищниками. Здесь, чтобы выжить, нужны клюв, когти или клыки.
— Ты хочешь продать Плесси-Бельер? Дом, где ты родился, фамильный замок?
— Старая, заставленная груда камней.
— Место, где ты провел детство, где мы впервые поцеловались. Нельзя продавать детство, Филипп.
Cлайд с цитатой