Как нервная и ранимая творческая личность, Шурасик относился к мордобою вдвойне отрицательно.
Он так воодушевился, что, подпрыгнув, пролетел мимо стула и поприветствовал копчиком ковёр.
Как нервная и ранимая творческая личность, Шурасик относился к мордобою вдвойне отрицательно.
Он так воодушевился, что, подпрыгнув, пролетел мимо стула и поприветствовал копчиком ковёр.
— И ведь ей только семнадцать! Я в семнадцать лет не позволяла себе таких вещей!
— Спорить не буду. Но башню, которую ты разнесла в пятнадцать с половиной, до сих пор не восстановили.
– Оно, конечно, баранина ничего, да только с мамонтятиной всё равно – какое сравнение, слёзы одни! – ворчал Тарарах. – А на чём я жарю? Семь магов в школе, все головастые – жуть, один даже академик, и хоть бы кто удосужился нормальные шампуры наколдовать. Спасибо, я годков двести назад у маршала Даву шпажонку отобрал. Хорошая шпажонка – аккурат на двенадцать кусков.
Обычная женская логика! Женщина думает «да», а говорит «нет». Или, наоборот, думает «нет», а говорит «да».
– Господа! Я понимаю, что мы все давно привыкли! Но лошади с крыльями! Это же мистика! – ошеломленно сказал Даня.
– Угу в смысле ага! Мы все тут сплошь мистики! – согласился Ул, сплевывая через тележку. – А теперь обрадуй меня, старика! Убери навоз с прохода, а то ботинками растащат! Вон там лежит волшебная лопата, которую чародей Кузепыч купил у магического таджика в сказочном подземном переходе!