— Зачем носить в себе худшее и думать о худшем в других? Зачем пускать в себя холодный дождь, убивающий травы, и смотреть сквозь него?
— Сейчас осень.
— Осень тоже может быть светлой.
— Зачем носить в себе худшее и думать о худшем в других? Зачем пускать в себя холодный дождь, убивающий травы, и смотреть сквозь него?
— Сейчас осень.
— Осень тоже может быть светлой.
Глотнув зыбко дрожащего сентябрьского воздуха, короткое лето растаяло, — а душа все не хотела расставаться с его жалкими остатками. Старая майка, джинсовые шорты, пляжные сандалии...
— Если вы где-нибудь когда-нибудь найдете сердце, отдайте шестую часть мне.
— Шестую часть?
— Днями и в две трети ночей сердце мне не понадобится.
Осенью я, девочка, старше становлюсь,
Разбираю пальцами заспанность ветвей,
Цепким сердцем слушаю дождевую грусть.
Осенью я, девочка, чувствую острей.
Ветер глажу ласково — подставляет бок
И летит над крышами пением цевниц.
Осенью я верую в то, что рядом Бог.
Осенью размешан я с перелетом птиц.
Кажется, мгновение — и исчезнет все,
Отцветет, отмается, вылетит из уст,
Разольется ливнями, потеряет ось.
Осенью я, девочка, тихим становлюсь.
В раздумьях грустных,
Рвётся мыслей беглых вереница...
Ах, в каком убранстве пышном
Вышла осень на берег реки Намида,
Где листья слёзных клёнов рдеют...
Дорогою до боли мне знакомой,
В туманных улицах столицы
Глазами нищими прошу воды
У плачущего небосклона...
Но осень непреклонна.
Лишь белый снег вплетает
В крону умирающего клена
И в лица новые морщины!
Дни стали кислые, как щи, но…
Пальцы бегают по клавишам души,
И снова эта музыка в тиши…
Осенью как-то особенно хочется жить, и дрожащие от тумана улицы кажутся растворенными во времени...
Осенний ветерок слегка приоткрыл дверь и прислал свою визитную карточку – золотистые листья…
На душе скребли кошки — и печаль, ранее светлая, превращалась в глухую тоску, становясь с каждой минутой все темнее, словно там, внутри, садилось солнце.