Лионель Савиньяк

– Вы не можете одобрять предательство!

— Одобрять не могу, но иногда без него не обойтись. — Лионель приподнял бокал. — Вас, к примеру, я предать могу, имейте это в виду. Вас, но не Талиг.

— А Первого маршала? — Зачем он спросил? Его дело — исполнять приказы, а не набиваться на разговоры.

— Алву? — Савиньяк усмехнулся. — Нет, Алву я не предам, точно так же как он не предаст меня. В случае необходимости один пожертвует другим, только и всего.

— И чем это отличается от предательства? — Лионель был омерзительно прав, Чарльз понимал это и всё равно спорил, не мог не спорить.

— Предательство для предаваемого всегда является неожиданностью и неприятностью, — маршал Севера больше не улыбался, — а мы знаем, чего ждать друг от друга. Если потребуется поджечь фитиль, ни меня, ни Алву не остановит то, что другой привязан к пороховой бочке.

– Смотреть на закат – дурная примета.

– Но не смотреть туда, куда смотреть нельзя – ошибка. Стратегическая.

— После нашей последней встречи я опасался, что буду вам благодарен.

— Вам свойственно бояться не того, чего следует.

Человек бессердечный не должен приближаться к человеку с сердцем. Иначе он его вырвет, и другому станет очень больно.

— Ты в порядке?

— Я-то в порядке, а вот у тебя отрастают крылья. Куриные.

— Обморок — это, по-твоему, порядок?

— Будя я в обмороке, не мешал бы тебе квохтать, и вообще, господин командующий, шел бы ты командовать. Станет невмоготу, заходи убедиться, что я жив, только, пожалуйста, не раньше вечера.

Он слишком занят собственными чувствами, чтобы понять женщину. Даже испытывая на ее счет самые серьезные намерения.

— Если вы где-нибудь когда-нибудь найдете сердце, отдайте шестую часть мне.

— Шестую часть?

— Днями и в две трети ночей сердце мне не понадобится.

Выжидать разумно лишь в том случае, когда враг сделает все за тебя.