Нет, это голос русской зимы, — благодушно думает рядовой Грюневальд, — русского леса и степей. Голос бесконечной ночи, короткого и тусклого дня, похожего на вспышку сознания между двумя снами. Голос бескрайней земли и широких, как моря, рек…
Ночь, бархатная ночь.
Крупицы серебра звеня,
Искрятся в блеске лунном.
Будто в немом раздумье
Пригорюнилась земля.