Лук шепчет стреле, отпуская ее: «В твоей свободе — моя».
При одном только взгляде на Германа у Кристины в животе будто открывалась дверь, за которой было небо. Пронзительно-голубое, полное воздуха небо из восторга и свободы.
Лук шепчет стреле, отпуская ее: «В твоей свободе — моя».
При одном только взгляде на Германа у Кристины в животе будто открывалась дверь, за которой было небо. Пронзительно-голубое, полное воздуха небо из восторга и свободы.
«Стать вольным и чистым, как звездное небо,
Твой посох принять, о, Сестра Нищета,
Бродить по дорогам, выпрашивать хлеба,
Людей заклиная святыней креста!»
«Я потерял мою росинку», — жалуется цветок утреннему небу, потерявшему все свои звезды...
Во веки веков не отнимут свободы
У горных вершин и стремительных рек,
Свободны Арагвы и Терека воды,
Свободен Дарьял и могучий Казбек.
И облако в небе не знает границы,
В горах о свободе не грезят орлы,
Туман без приказа в ущельях клубится,
И молния бьёт без приказа из мглы.
I’m a panther in captivity.
Who would help destroy my walls?
No one grants a slave his liberty.
Come and take what’s truly yours.
Но вас я вижу, вам внимаю...
И что же? Слабый человек!
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю.
Неужто взгляд ваш слеп? Свободы воздух — хлеб.
Свободы роща — ваш приют,
Так развернитесь к ней лицом,
Дышите каждым деревцом.
Неужели эти люди для того только родятся на свет, чтобы служить прихотям таких же людей, как и они сами?.. Кто дал это гибельное право — одним людям порабощать своей власти волю других, подобных ему существ, отнимать у них священное сокровище — свободу?!
До свидания, ночь. Ты к утру уже так постарела, ты покрылась морщинами первых забот и зевак. Умираешь? Но это не смерть, а свобода от тела.
Честность дарует освобождение, откровенность снимает кандалы, которые долгие годы оставляли кровавые следы на хрупких запястьях.