свободные люди

Я надеюсь, что каждый рано или поздно осознает, как важно беречь внутренний мир других, не топтаться в нем в грязных ботинках, не бросать окурки, не плевать в самое дорогое. В человеке должен быть своеобразный фильтр, через который нужно пропускать все мысли, прежде чем их озвучивать. Негатив – в сторону, как кофейную гущу, а вот чистый, крепкий, бодрящий напиток положительной энергии уже можно аккуратно разливать по хрупким фарфоровым чашечкам людских душ.

Честность дарует освобождение, откровенность снимает кандалы, которые долгие годы оставляли кровавые следы на хрупких запястьях.

Свобода от навязанных правил, свобода выбирать как жить — самая сладкая из свобод.

— Какого хрена! Меня никто не спрашивал!

— Да нас в этой жизни вообще мало кто о чём спрашивает, ничё не поделаешь...

Всегда несчастен тот, кто чувствует себя пленником собственного тела и разума.

— Слышала что-нибудь о Вике? Он что такой пуленепробиваемый?

— Для тебя? Да! Думаешь, если сдашь Мэкки, это что-то изменит? Вик Мекки, пока для тебя крупная рыба. И у него покровители на уровне губернатора штата, не капитану полиции района города его осуждать. Буть умнее сынок. Оставь его.

— Вы думаете, я слабак, потому что не работал на улице. Подумаешь, капитаном стал, оказавшись на том месте, где сыпались награды. И тебя не волнует, чем он занимается? Мэкки — не коп, он наркоторговец и погромщик.

— Я не сужу других. Но я знаю, что Аль Капоне делал деньги, давая людям, то чего они хотели. Сейчас людям нужно, добраться до собственной машины живым. Приехать домой и увидеть, что всё спокойно и всё на своих местах. Услышать из телека, что случилось убийство, а на следующее утро — что убийцу поймали. Если копу приходится наехать на какого-нибудь подонка, большинство жителей предпочитает закрывать на это глаза. И Мэкки делает эту грязную работу, давая наркоту наркоманам за сведенья, круша морды зарвавшихся пурко банд и жестко гоняя прочую шваль, чтоб губернатор был спокоен, хотя бы за один район столицы штата.

— Вы сомневаетесь в справедливости нашего дела, сэр?

— И что же это за дело, сэр? Свобода или тирания?