Доигрался? Ветрогон ты этакий!
— Черт побери, молоко кончилось! Чендлер, будь другом, помоги!
Доигрался? Ветрогон ты этакий!
Вот вы сказали о Страшном суде. Позвольте мне почтительно посмеяться над этим. Я жду его бестрепетно, ведь я изведал кое-что страшнее: суд человеческий.
Насмехаясь над Богом, ты ставишь себя в положение младенца, иронизирующего над материнской грудью.
— Квинс насмехается с тебя.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ты узнаешь этот смех, когда услышишь.
Насмешка бывает часто признаком скудости ума: она является на помощь, когда недостает хороших доводов.
— Все мы временны — и владыки мира, и простые люди, — сказал Азраил.
— Но это не относится к бессмертным, — сказала царица Изгальдина.
— Если бы не было тебе дано свыше, не была бы ты бессмертной. Так что, благодари Бога за то что ты бессмертна! — сказал ей ангел
Толпа может простить что угодно и кого угодно, только не человека, способного оставаться самим собой под напором её презрительных насмешек.
– Мне нравится твое гибкое тело, похоже, я уже тебе говорил об этом?
– Что?
– Я сказал...
– Я слышала, что ты сказал, и уверяю, что столь банальное клише не заслуживает особой реакции. Я хочу сказать, было бы великим облегчением для мира, если бы ты вернулся в материнскую утробу.