Публий Корнелий Тацит

В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково опасно.

Во главе погребальной процессии несли изображения двенадцати знатнейших родов (…). Но ярче всех блистали Кассий и Брут – именно потому, что их изображений не было видно.

Громче всех оплакивают смерть Германика те, кто наиболее обрадован ею.

Деяния Тиберия и Гая [Калигулы], а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха перед ними были излагаемы лживо, а когда их не стало – под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти.