— Думаю, вы согласитесь с тем, что, хотя теоретически мы чтим закон, в жизни есть куда более важные вещи.
— Например?
— Дружба.
Они ехали молча.
— Закон этого не признает.
— Я и не ожидаю этого от закона. Я прошу вас это признать.
— Думаю, вы согласитесь с тем, что, хотя теоретически мы чтим закон, в жизни есть куда более важные вещи.
— Например?
— Дружба.
Они ехали молча.
— Закон этого не признает.
— Я и не ожидаю этого от закона. Я прошу вас это признать.
Будьте осторожны с законом, капитан. Он капризен и изворотлив, и его можно игнорировать полдюжины раз. Но стоит лишь вступить с ним в борьбу, как сразу выясняется, что от него так же трудно освободиться, как от черного кальмара. Имейте ввиду, я разделяю вашу точку зрения. После армейской жизни правосудие и приходские констебли раздражают; я и сам это чувствовал, клянусь...
Я рассуждаю философски. Полагаю, что это распространенный способ мыслить, когда тебе скоро стукнет тридцать. Своего рода защитный механизм, потому что человек начинает осознавать потери — потерю времени, достоинства, идеалов. Я не радуюсь тому, что остался без лодки, но аханье её вернет не больше, чем вчерашнюю молодость.
— Люди с большими домами не всегда самые гостеприимные, да, Росс?
— Как и хорошо воспитанные не всегда обладают самыми чистыми помыслами.
В ней нет ничего смертоносного, кроме жажды жизни. А любая жажда – вещь сама по себе опасная.
Я всячески стараюсь оставаться на стороне закона. По крайней мере, на той стороне, с которой он слеп...
Временами мир кажется таким безумным и жестоким. Достаточно жестоким и без того, чтобы люди причиняли дополнительную жестокость.
Что есть цивилизованная жизнь, как не попытка втиснуть неидеальных людей в противоестественные рамки, придуманные людьми столь же неидеальными?