Обычно людный сквер — пустовал. Люди боялись солнца? Люди боялись истории. История с ружьями ходила по улицам и могла наказать за любую провинность.
Из детства обычно остаётся много ярких воспоминаний. Хорошо, когда эти яркие воспоминания о ярком — ярком солнце, ярком свете… Потому что человек таким и вырастает — ярким.
Оттенки — важнейшая вещь для наблюдателя, они доводят картину до конца. Вот зимой скука, три оттенка — белый, серый и чёрный. Летом лучше — палитра богаче, можно выбирать, долго следить за изменениями. У каждой вещи свой оттенок, но живёт он отдельной жизнью.
— А что — дальше?
— Как это — дальше? — переспросил Ткачёв.
— Ну, например, завтра.
— Что завтра? Завтра ничего, а потом — катаклизмы. Значительные, как мне кажется.
О год чудовищный, о девяносто третий
Величественный год! Сокройся в глубь столетий.
Кровавой славою увенчанная тень:
Мы, карлики, отцов бессмертных недостойны,
И ты потехою почел бы наши войны,
Когда бы посмотрел на настоящий день.
Ах, твоего у нас священного нет жара,
Ни мужества в сердцах, ни силы для удара,
Ни дружбы пламенной к поверженным врагам,
А если мы порой и чувствуем желанье
Позлобствовать, у нас лишь на три дня дыханья
С грехом хватает пополам.
За дверью — большой зал. Большой зал с пустым круглым столом. Точнее, пустой зал с полным столом, потому что вокруг стола всё сосредоточено. Все девять человек — вокруг стола. И им кажется, думал Еремеев, что весь мир тоже — вокруг стола. И в пиджаке.
От взлета до паденья дистанция – блик.
Кто стал сегодня тенью, вчера был велик.
Изменчива фактура, капризна стезя,
Во власть приходят не тормозя.
Адептов передела сольют за бугор,
На пепле революций возродится террор.
Оранжевые сопли – очкариков сны
В предчувствии гражданской войны.
Куйте завтра веселее
ту революцию
Которая не будет потерянным зовом в тумане столетий
Которого назвали ругательством
В логике ваших прелестей
Черной лестницы жизни
Cлайд с цитатой