Ужас заключался в том, что его терзали угрызения совести, а каяться было не перед кем.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.
Ужас заключался в том, что его терзали угрызения совести, а каяться было не перед кем.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.
Писать книгу не так-то просто, здесь необходимо время и терпение, и даже минутная помеха способна сбить с мысли, тогда насмарку всё, что было плодом долгих размышлений.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.
Ты все слышал. Ты все видел. Ты все знал. И тебе очень хорошо известно, в чем виноват ты лично. На твоей совести смерть других людей. Но ты еще молодой, тебе всего шестнадцать, впереди много лет, чтобы как следует осознать, в чем ты участвовал. Только никогда не говори «я не знал». Вот это уж точно будет преступление хуже некуда.
Эй, храбрец, не сетуй на судьбу,
Не обвиняй в своих грехах другого.
Ты оглянись, узри свою вину,
Все беды от тебя самого.
Ты не от тени собственной страдаешь.
Что же ты сделал, что не увидел обратного пути?
Что же ты посеял, чтобы собрать другой урожай?
Твои поступки рождаются из души и тела.
Они, словно дети, придут потом и схватят тебя за подол.