Жил я с матерью и батей на Арбате, — век бы так.
А теперь я в медсанбате на кровати, весь в бинтах.
Что нам слава, что нам Клава — медсестра и белый свет!
Помер мой сосед, что справа, тот, что слева — еще нет.
Жил я с матерью и батей на Арбате, — век бы так.
А теперь я в медсанбате на кровати, весь в бинтах.
Что нам слава, что нам Клава — медсестра и белый свет!
Помер мой сосед, что справа, тот, что слева — еще нет.
Если б был я не калека и слезал с кровати вниз,
Я б тому, который слева, просто глотку перегрыз!
Умолял сестричку Клаву показать, какой я стал.
Был бы жив сосед, что справа, — он бы правду мне сказал...
Кафельный пол, на стенах трещины,
тусклый, мигающий свет.
Я буду любить тебя, даже если
даже если
тебя
нет.
Наше время иное, лихое, но счастье как встарь, ищи!
И в погоню летим мы за ним, убегающим вслед.
Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей
На скаку не заметив, что рядом — товарищей нет.
Я понимаю, как смешно
Искать в глазах ответ,
В глазах, которым всё равно,
Я рядом или нет.
И невиданных зверей, дичи всякой нету ей,
Понаехало за ей егерей,
Так что значит не секрет — Лукоморья больше нет,
И все, о чем писал поэт — это бред.
Ты уймись, уймись, тоска, душу мне не рань,
Раз уж это — присказка, значит, дело дрянь.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах,
Добрый молодец он был — бабку-ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершил, дом спалил.
Этот глупый свинец всех ли сразу найдет,
Где настигнет — в упор или с тыла?
Кто-то там, впереди, навалился на дот,
И Земля на мгновенье застыла.