Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц,
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц,
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Если бы слова могли останавливать пули,
Я, наверное, писал бы песни каждый день,
Не прерываясь на сон и еду.
Когда ты счастлив, ты наслаждаешься музыкой. Когда ты грустишь, ты вникаешь в текст песни.
Когда ты счастлив, ты наслаждаешься музыкой. Когда ты грустишь, ты вникаешь в текст песни.
Как вам известно, меня бросила жена через семнадцать часов после свадьбы. Пережить мне это помогло то, что я живу музыкой. И когда меня хотят лишить её, я готов за неё умереть.
Когда душа твоя
устанет быть душой,
Став безразличной
к горести чужой,
И майский лес
с его теплом и сыростью
Уже не поразит
своей неповторимостью.
Когда к тому ж
тебя покинет юмор,
А стыд и гордость
стерпят чью-то ложь, —
То это означает,
что ты умер…
Хотя ты будешь думать,
что живешь.
Музыки было не слышно
весь мир галдел
галдел галдел толковал
и никто не играл
и лишь в углу один человек молчал.
Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек.
И не надо мне прав человека,
Я давно уже не человек.
Я давно уже ангел, наверно.
Потому что, печалью томим,
Не прошу, чтоб меня легковерно
От земли, что так выглядит скверно,
Шестикрылый унёс серафим.
Сказать по правде — я устал. Я устал быть один. Устал в одиночестве гулять по улицам.
Мы созвучны лишь в одной октаве.
Ну, а дальше полный диссонанс…
Нет ни шанса зазвучать в таком составе.
Это просто страшный мезальянс.
Наш дуэт скатился на миноры.
В оркестровой яме грянул туш.
И дублёры в закулисных коридорах
Смаковали гибель наших душ.
Из партера кто-то рассмеялся
И на сцену выбросил букет:
«Ваш дебют, увы, не состоялся!
Занавес! Включите в зале свет! »
Большинство других исполнителей старались донести до слушателей себя, а не песню, мне же на это было наплевать. Для меня главное было — песня.