Если бы слова могли останавливать пули,
Я, наверное, писал бы песни каждый день,
Не прерываясь на сон и еду.
И пусть нет у меня ни ножа, ни клинка
Моя песня, как сталь, остра и звонка.
Сила слов велика, песней можно убить,
Рассказать обо всём и в своём убедить.
Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц,
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Когда ты счастлив, ты наслаждаешься музыкой. Когда ты грустишь, ты вникаешь в текст песни.
Мы созвучны лишь в одной октаве.
Ну, а дальше полный диссонанс…
Нет ни шанса зазвучать в таком составе.
Это просто страшный мезальянс.
Наш дуэт скатился на миноры.
В оркестровой яме грянул туш.
И дублёры в закулисных коридорах
Смаковали гибель наших душ.
Из партера кто-то рассмеялся
И на сцену выбросил букет:
«Ваш дебют, увы, не состоялся!
Занавес! Включите в зале свет! »
Как драгоценный камень, как наполненный до краев рог со старым вином держу в руках, когда прикасаюсь к народной песне. Дух захватывает от счастья, от силы, заключенной в ней, и восторг сменяется опасением: не сломать, не расплескать, донести ее людям всю до капли, повернуть так, чтобы солнце отразилось в каждой ее грани.
Музыки было не слышно
весь мир галдел
галдел галдел толковал
и никто не играл
и лишь в углу один человек молчал.
— Ну, кому нужны твои песни, старик, и без них можно прожить, песнями сыт не будешь.
— В том, что ты только сыт, ещё не истина. Ты будешь пахать, чтобы есть, но ты ведь умрёшь, Боз. И всё. А песня останется.
Cлайд с цитатой